Чёрный город (с иллюстрациями)

Одиссей: «Отправляйся и проверь, всё ли по плану. Ровно через неделю буду на месте, подробно доложишь…»

После короткой реплики: «Где? Ну, давай в черном городе, у хромого. Там безопасно».

Снова короткая пауза, и потом: «Да, трехчасовым. Всё, бывай».

Вот и вся зацепка.

Итак, через неделю после разговора Одиссей намеревался куда-то прибыть «трехчасовым» – вероятно, поездом. Про пароходы так не говорят, потому что их прибытие зависит от погодных условий.

Какой город у Одиссея и его неизвестного собеседника называется «черным»?

Чертову уйму времени Фандорин проторчал над железнодорожным расписанием Российской империи, проверяя, в какие города поезда приходят в три часа ночи и в три пополудни. Таковых пунктов оказалось двадцать семь – за вычетом самых дальних вроде Дальнего Востока и Маньчжурии, куда из Ялты за неделю не доберешься. Ничего «черного» в названии этих городов не было, и даже ассоциаций не возникало.

Может быть, это название какого-нибудь заведения: «Черный Город»? На всякий случай Эраст Петрович отправил срочный запрос в акцизный департамент министерства финансов. Но нет, никаких трактиров, пивных и прочих заведений со столь инфернальным названием в регистрах не значилось. Вероятно, название было не официальное, а разговорное, для своих.

Вот и весь итог восьмидневного расследования. Две хилые ниточки, первая из которых, скорее всего, никакая не ниточка, а издевательство, вторая же оборвана и никуда не выводит.

Жизненная мудрость: «Благородный муж не выедает себе печенку из-за того, что невозможно исправить, а пожимает плечами и следует своим Путем дальше». Надо будет вечером записать в Никки. Хотя нет, это банальность, вариация на тему древней молитвы: «Боже, дай мне мудрости смириться с тем, чего я не могу изменить; дай мне мужества изменить то, что я могу изменить; дай мне ума отличить одно от другого».

Ум сказал Эрасту Петровичу: «Тут ничего поделать нельзя». Мудрость закряхтела – и согласилась.

– Всё, я в порядке, – сказал Фандорин слуге. – Безмятежен, как Будда. Подвинься, дай пройти.

Маса почтительно посторонился, освобождая проход, и сказал по-японски:

– Есть новость, которая улучшит вам настроение, господин. Справа пусто.

Эраст Петрович снова посмотрел на розовые занавески. Настроение действительно улучшилось.

– Госпожа задерживается, ничто не омрачит ваш покой, – продолжил японец. – Можете идти прямо в туалетную комнату. Ванна наполнена водой, я приготовил свежую юкату и наряд для рэнсю, если вы захотите взбодриться.

– Откуда ты узнал, что я приеду? – удивился Эраст Петрович, услышав про готовую ванну. – Я ведь не д-давал телеграммы?

– Я ждал вас каждый день. А теперь извините, мне нужно привести себя в порядок. – Маса виновато провел ладонью по жесткому ежику. – Только скажите мне: после ванны вы будете отдыхать или делать рэнсю?

– Рэнсю.

На крыльцо Фандорин взбежал легкой походкой, скинул шляпу, стянул летние перчатки. Покосившись на дверь, что вела в правую половину дома, прошел прямо в туалетную.

В ванне, как положено, плавали куски льда, вынутые из погреба. Быстро раздевшись, Эраст Петрович погрузился в обжигающую воду с головой и стал считать до ста двадцати. Он умел задерживать дыхание на две минуты, а если очень нужно, то и на две с половиной. Черт из Лотосового Ада, прочно обосновавшийся в душе, не выдержал холода и сбежал.

Купальщик вскочил на ноги, выплеснув целый гейзер разлетающихся брызг. Схватил проволочную мочалку и стал яростно ею растираться. Кровь понеслась по жилам.

На пятьдесят девятом году жизни Фандорин пребывал в лучшей физической форме, чем десять или двадцать лет назад. Человеческое тело, как и дух, при правильном развитии не стареет, а обретает новые возможности. Случись нынешнему Эрасту Петровичу сойтись в рукопашной схватке с собою тридцатилетним, у молодого Фандорина не было бы ни одного шанса.

Вытираясь полотенцем, хозяин дома разглядывал себя в зеркале не без удовольствия. Эрасту Петровичу всегда нравилась собственная внешность. Да, волосы совершенно седые (немного лосьона «Бриллиант-блю» придают им элегантную белизну), зато усы интригующе черны (безо всяких ухищрений, естественным образом). Морщины на лице есть, но именно такие, какие должны быть, – не след пороков, а рисунок характера. Торс будто высечен из мрамора – в настоящий момент розового, поскольку кожа раскраснелась от ледяной воды и металлического трения.

– Готов? – закричал Эраст Петрович, выходя из ванной уже одетый в черный облегающий наряд «крадущихся». Этот костюм, очень удобный для физических упражнений, шился из тончайшего и в то же время прочнейшего шелка, а скатывался в свиток немногим толще сигары.

– Хай! – послышалось в ответ.