Черный гусар. Разведчик из будущего

— Что вы такое предлагаете, господин полковник? — воскликнул фон Хаффман, понимая, что фон Винтерфельд говорил дело.

Фридрих все равно решение не поменяет, а так хоть какой-то шанс останется. Вот только куда беглому солдату податься? В Германских землях сыщут, на туманный Альбион глаза не глядят, остается Россия. Интересно, а понимает ли полковник, что именно туда подастся дезертир? Скорее всего — да. Небось рассчитывает, что тот станет неким подобием «барона Мюнхгаузена», только на службе не Екатерины Великой, а ее предшественницы Елизаветы.

— Я предлагаю вам, барон, дезертировать. Пустим слух, что вы умерли от ран. Видите ли, ваш друг оказал вам, как говорят русские, «медвежью услугу». Лучше бы он оставил вас на поле боя, барон…

— Но почему, господин полковник?

— Почему — что?

— Я не могу понять ваших действий, господин фон Винтерфельд. Зачем вам помогать преступнику?

Офицер рассмеялся. Наполнил кружку пивом. Залпом осушил ее, взглянул на барона и улыбнулся.

— Во-первых, вы мне симпатичны, барон. Во-вторых, я знаю вас и поэтому ни капли не удивлен, что вы оказались участником дуэли. — Фон Хаффман вдруг подумал, что, скорее всего, его предшественник, был еще тем забиякой, но фон Винтерфельд моментально все его суждения опроверг: — По пустякам вы, барон, не стали бы размахивать оружием, следовательно, была задета честь дамы. Если бы словом или делом оскорбили бы вас, вы бы сдержались. Не знаю, однако точно уверен, что отомстили бы обидчику, но как-нибудь деликатно. В-третьих, из-за уважения к вашему отцу.

Последнее было совершенно непонятно Игнату Севастьяновичу, сие было известно только предшественнику. Уточнять он не имел права, иначе бы вызвал удивление у полковника.

— Пока еще есть время, барон, дезертируйте, — проговорил фон Винтерфельд.

— Я подумаю, господин полковник.

— Вот и хорошо. Надеюсь, вы, барон, примете правильное решение, — добавил офицер, поднимаясь из-за стола.

Он направился к двери. Остановился. Надел на руки белоснежные перчатки и лишь после этого вышел.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — проговорил фон Хаффман, поднимаясь с кровати и подходя к столу. — Любопытно, какое же решение он мне предлагает сделать? Неужели рассчитывает, что я не поддамся на его провокацию и самолично пойду на эшафот? Нет уж — дудки. Не для этого мне судьба дала еще один шанс.

Сел за стол, и тут же к нему подошла хозяюшка. Да не просто так это сделала, а принесла обед.

— Умирать, господин барон, — проговорила она, — все же не на пустой желудок.

— Вы правы, сударыня, — молвил фон Хаффман и поцеловал руку прекрасной незнакомки.

Словно голодный зверь, он накинулся на еду. Дичь, а скорее всего это был голубь, была приготовлена на славу. Соус — пальчики оближешь. Удивительно, что у барышни нашлось время на всю эту стряпню. Достаточно было обычной каши.

— Я вам вычистила ваш мундир, барон, — сказала вдруг она, протягивая доломан.

— Спасибо, красавица, — проговорил фон Хаффман. Взял и положил на кровать.

Пообедав, барон подошел к окну и выглянул. На улице было тихо. Чуть поодаль виднелся лагерь пруссов. Возле дома, привязанной к тыну, стояла лошадь.

— Может быть, фон Винтерфельд надеется, что я все же решусь. Тогда как только вскочу в седло, так тут же буду убит при попытке к бегству, — прошептал фон Хаффман. — А что, гуманно. И совесть чиста. Э нет, господин полковник. Если я и дезертирую, то уж точно не на этой несчастной кобылке.

Фон Хаффман обошел комнату и приник к другому окну. С этой стороны был прекрасно виден лагерь Черных гусар. Солдаты кое-как отходили от битвы, подводя итоги и подсчитывая убитых. Готовили обеды, чистили оружие, тренировались. Именно в лагере можно было бы найти хорошего коня. Да и полковник вряд ли надеется, что он предпочтет трудности во время побега.

Адольф фон Хаффман надел доломан, отыскал колпак. Стер с него пыль и направился к дверям. Приоткрыл и тут же захлопнул. По ту сторону стояли два пехотинца, а значит, просто так дом не покинешь. Идти наверх тоже глупо, оставалось только одно. Барон приоткрыл дверь и произнес:

— Господа, не могли бы вы позвать полковника.

Пехотинцы переглянулись. Что было потом, фон Хаффман не знал, так как закрыл дверь. Взглянул на своего товарища по оружию, проговорил, доставая из ножен саблю:

— Не советую вам мешать мне.

Служивый кивнул. Он прекрасно слышал разговор барона с полковником. Подошел к столу и, сев, наполнил кружку пивом из кувшина. Сделал глоток и произнес:

— Я с вами, барон.

Фон Хаффман пробежал по комнате, открыл то окно, что вело в лагерь гусар, и выпрыгнул. Его приятель последовал за ним. Адольф взглянул на него и понял, что у того просто не было иного выбора.

— Давай я тебя раню саблей, и все будут думать, что ты преследовал меня, — предположил он.

— Не надо, господин барон. Полковник все равно не помнит, кто был с вами в доме. Я могу остаться в лагере, а когда он поинтересуется, мои приятели подтвердят, что ваш охранник с вами дезертировал.

Фон Хаффман понимающе кивнул. Дезертирство в прусской армии было в порядке вещей.

— Тогда достань мне коня, — приказал барон.