Черный гусар. Разведчик из будущего

Путник был весь в черном. Черный плащ, треуголка, сдвинутая аж на самые глаза, отчего были видны только длинные усы да борода-эспаньолка, такого же цвета штаны и сапоги, перепачканные не то в грязи, не то в глине. На боку шпага. Остановился в дверях и огляделся. Барон интуитивно почувствовал, что из-под треуголки глаза смотрят в его сторону. Что-то нехорошее проскользнуло в душе. Первой мыслью было — за ним, но незнакомец сделал вид, что ни французы, ни гусар его не интересуют. Прошествовал важно мимо бара и уселся за соседний столик. Щелчком пальцев подозвал хозяина трактира. Тот не замедлил себя ждать и уже через минуту кивал головой, а гость ему что-то говорил. После чего удалился, и вскоре, по всей видимости, супруга трактирщика принесла поднос с различными блюдами. Поставила это перед гостем.

Барон все это время не спускал глаз с путешественника. Все бы ничего, но был тот каким-то загадочным, а главное, усевшись за стол, незнакомец не только не снял треуголку, но и не расстегнул плащ, а он ему явно мешал в трапезе.

Между тем товарищи фон Хаффмана закончили обедать и удалились в комнату. Барон проводил их взглядом и остался за столом. Идти в комнату ему не хотелось. Там было скучно, а тут вроде начинались танцы. Несколько пьяных шляхтичей, а Игнат Севастьянович не сомневался в правильности своих выводов, начали приставать к служанке трактирщика. Тот сначала поворчал, затем махнул рукой и приказал музыкантам, что сидели до этого без дела, играть.

Зазвучала музыка. Шляхтичи начали танцевать со служанкой. Тут же под горячую руку попали две дамы, что решили пообедать в местном трактире. Барон и сам бы присоединился к веселью, но на душе отчего-то было тоскливо и тревожно. Он не выдержал и поднялся в комнату.

Пистолет под подушку. На стул кафтан и сабля. Сапоги стянул и поставил рядом с кроватью. Сам грохнулся на постель и тут же уснул.

Разбудил его шум. Барон прислушался и понял, что что-то произошло с его приятелями. Он вскочил. Обул сапоги. Взяв саблю, направился к двери, но открыть ее не смог. Кто-то закрыл ее с той стороны. Попытался выломать дверь, но ничего не получилось.

— Да что за день-то такой! — вскричал барон. Подбежал к окну и распахнул его.

Увы, но на ту сторону дома можно было попасть только по крыше.

Игнат Севастьянович выругался. Дождь лил как из ведра. Крыша была скользкая, и существовала вероятность свалиться с нее.

— Да что я, не гусар! — вскричал барон и вылез в окно.

Схватился за перекладину и подтянулся. Немного усилия, и вот он стоял на крыше. Рубаха промокла в одно мгновение.

— Пожалуй, — прошептал барон, — сейчас спешить не стоит. Черт с ними, с французами… не родня и есть.

Да только что-то там, в душе, не позволяло поступить как-то по-другому. Стараясь не упасть, он перебрался на ту сторону. Осторожно, понимая, что оплошность может привести к его гибели, спустился к краю крыши.

Выяснять, что происходит в комнате французов — некогда. Нужно было спешить. Барон ухитрился и ввалился в комнату. Причем сделал это как раз вовремя. Французов явно теснили. Двое прижимали графа, еще один атаковал виконта. Д'Монтехо только и успевал увертываться. Виоле-ля-дюк был слегка ранен. На рукаве его белоснежной рубашки была кровь. Нападающие были в черном.

— Я не опоздал, господа? — спросил барон, вынимая саблю из ножен.

— Вы как раз вовремя, господин барон, — проговорил виконт и попытался уколоть шпагой противника.

Один из атаковавших графа переключился на фон Хаффмана. Он сразу же накинулся на нового противника, да только барон был готов к этому. Игнат Севастьянович пару раз уклонился, пару раз попытался неудачно атаковать, затем сделал выпад и ранил нападавшего. Тот застонал. Схватился за руку. Понял, что проиграл, и тут же выскочил из комнаты. Преследовать его барон не решился. Между тем виконт справился со своим противником. Тот лежал, убитый, на кровати. Огляделся и пришел на помощь графу. Вдвоем они справились с третьим. Шпаги вошли в человека в черном одновременно. Получалось, что живым удалось уйти только одному. Барон подошел к убитым и осмотрел их. Он сразу же признал незнакомца. Эту бородку-эспаньолку было трудно спутать. Игнат Севастьянович видел ее один раз, но она крепко вошла в его память. Значит, незнакомец интересовался не им, а французами. Но когда и где господа хорошие могли перейти ему дорогу? Одно ясно, и граф, и виконт должны были их знать.

— Кто это такие? — спросил фон Хаффман.

— Не знаем, барон, — проговорил граф, но барон отметил, что в словах Виоле-ля-дюка прозвучала фальшь. Француз явно что-то недоговаривал или просто не хотел говорить.