Черный ящик

– Меня беспокоило, как проходит следствие. В тот день у нас в комнате отдыха кто-то забыл газету, и я прочитал, что прошло ровно десять лет со времени беспорядков, и все такое. Вот и решил позвонить и все выяснить. Меня несколько раз переключали с одного копа на другого, пока один из них не согласился со мной поговорить. Но только он попросил сначала представиться, потому что на анонимные запросы они не отвечают. Мне подвернулась под руку бумажка с фамилией Уайта, и я решил этим воспользоваться. Они же не просили дать им адрес или номер телефона, вот я и подумал, что ничего страшного не случится.

Босх только теперь начал понимать, какую важную роль сыграл этот звонок. Если бы Бэнкс не позвонил, ничто не связало бы дела с Модесто и следствие до сих пор топталось бы на месте.

– На самом деле номер телефона был зафиксирован, – не без злорадства сообщил он Бэнксу. – Именно он вывел меня на ваш след.

Бэнкс угрюмо усмехнулся.

– Но я все равно никак не возьму в толк, зачем было звонить, – продолжал Босх. – Вы же знали, что вам уже ничто не грозит. А звонок мог только вызвать лишние подозрения.

Бэнкс пожал плечами.

– Да я и сам не понимаю. Нечистый попутал. Словно кто-то подтолкнул под руку. Я прочитал в газете про годовщину, стал вспоминать ту девушку, все, что случилось. Ну и решил выяснить, ищет ли еще полиция виновных.

Босх посмотрел на часы. Десять. Поздно, но он не собирался дожидаться утра, чтобы доставить Бэнкса в Лос-Анджелес. Следовало поддерживать набранный темп.

Он отключил запись и сохранил ее в памяти, но, будучи человеком, никогда не доверявшим современным технологиям, совершил почти невероятный для себя поступок: воспользовался возможностью подключиться через мобильник к Интернету и отправил звуковой файл на почтовый адрес своего напарника. Сделал он это на всякий случай. А подобных случайностей воображение рисовало ему предостаточно. Он мог неосторожно стереть запись, испортить ее или вообще уронить телефон в унитаз. Ему требовалась уверенность, что показания Бэнкса полностью застрахованы.

Сотовый издал характерный звук, означавший, что электронное письмо отправлено, и Босх поднялся.

– Хорошо, – сказал он. – На сегодня мы закончили.

– Ты позволишь мне вернуться в мою машину?

– Нет, тебе придется поехать со мной.

– Куда это?

– В Лос-Анджелес.

– Сейчас?

– Да, сейчас. Вставай.

Но Бэнкс не пошевелился.

– Послушай, дружище, я не хочу ехать ни в какой Лос-Анджелес. Мне нужно домой. У меня дети.

– Да? И когда ты с ними в последний раз виделся?

Бэнкс прикусил губу, ничего не ответив.

– Я почему-то знал, что очень давно. Так что не надо кочевряжиться. Пора ехать. Понимайся.

– Но почему так сразу? Дай мне заглянуть домой.

– Слушай внимательно, Бэнкс. Ты поедешь со мной в Лос-Анджелес. Утром мы с тобой придем в кабинет заместителя окружного прокурора, который еще раз снимет с тебя официальные показания, а потом, возможно, в темпе вальса поставит перед Большим жюри. И только после этого решит, отправить тебя домой или нет.

Бэнкс все еще не двигался с места, будто скованный своим прошлым. Ему стало понятно, что даже если удастся избежать обвинения и тюремного срока, его прежней жизни пришел конец. Каждая собака от Модесто до Мантеки будет теперь знать, что он совершил – когда-то давно и только что.

Босх стал собирать фотографии и бумаги из дела, вкладывая их обратно в папку.

– Договоримся так, – сказал он. – Ехать нам далеко. Ты можешь вольготно расположиться на пассажирском сиденье рядом со мной, или же мне придется снова взять тебя под арест, надеть наручники и запихнуть назад. Предупреждаю: несколько часов в такой позе на заднем сиденье, и ты, возможно, уже никогда не научишься ходить с прямой спиной. Итак, что ты предпочтешь?

– Хорошо, я поеду добровольно. Но сначала мне надо отлить. Ты же видел, сколько я выпил, а ведь я даже не заглянул в сортир, когда уезжал из бара.

Босх нахмурился. Разумеется, просьба звучала вполне естественно. Если на то пошло, Босх уже и сам размышлял, как наведаться в туалет, чтобы не дать Бэнксу шанса передумать и, чего доброго, ломануться к двери.

– Ладно, – сказал он. – Пойдем.

Босх вошел в ванную первым и проверил окошко. Оно было старым, со сломанной ручкой. Босх без труда вынул ее из гнезда и продемонстрировал Бэнксу, давая понять, что деваться тому некуда.

– Делай свои дела, – сказал он.

Затем вышел из ванной, но дверь оставил приоткрытой, чтобы сразу услышать, если Бэнксу вздумается взломать окно. Пока подопечный справлял нужду, Босх оглядел комнату, ища, к чему бы приковать его на то время, что понадобится в туалете ему самому. Все-таки в пути предстояло провести пять часов. Свой выбор он остановил на перекладинах, украшавших спинку кровати в изголовье.

Затем он начал поспешно собираться, покидав вещи в сумку и не тратя времени на то, чтобы сложить их. Когда Бэнкс спустил воду и вышел из ванной, Босх подвел его к кровати, заставил сесть и защелкнул наручники.

– Эй, мы так не договаривались! – возмутился Бэнкс.

– Это ненадолго. Не хочу, чтобы ты передумал, пока я облегчаю свой мочевой пузырь.