Черный ящик

Помещение для допросов оказалось тесноватой комнатой со стенами, обшитыми стальными листами, разделенной пополам намертво привинченным к полу столом. Босх уже сидел за ним. За его спиной располагалась входная дверь. С противоположной стороны стола оставалось ровно столько же свободного пространства с идентичной дверью в задней стене. Босх знал, что именно через нее приведут Коулмана.

Босх все-таки вернулся к работе над двадцатилетней давности убийством фотожурналистки Аннеке Йесперсен, застреленной во время беспорядков 1992 года. В ту безумную ночь разгула насилия ему удалось провести на месте преступления менее часа, прежде чем его буквально силой заставили взяться за другое убийство, а потом продолжили и дальше перебрасывать по городу.

Когда все успокоилось, полицейское управление Лос-Анджелеса сформировало специальное подразделение для расследования преступлений, совершенных во время беспорядков, которому присвоили аббревиатуру ОПРБ, и дело об убийстве Йесперсен перешло под его юрисдикцию. Убийство, разумеется, так и не было раскрыто, но только после десяти лет имитации деятельности сыщики сложили наконец немногочисленные документы и улики в коробки, чтобы окончательно сдать в архив. Время шло. На горизонте замаячила двадцатая годовщина беспорядков, и начальник полиции, которого всегда волновало, что пишет о нем пресса, направил директиву лейтенанту, возглавлявшему отдел нераскрытых преступлений, приказав заново пересмотреть материалы всех убийств, совершенных во время событий 1992 года, где виновные так и не были установлены. Начальник хотел во всеоружии встретить волну публикаций, которую, как он догадывался, вызовет приближавшийся печальный юбилей. В 1992 году полицию застали врасплох. В 2012-м этого не должно было случиться. Начальник заранее готовился выступить с заявлением, что его подчиненные по-прежнему активно расследуют все нераскрытые убийства, совершенные в период беспорядков.

Босх настойчиво просил, чтобы дело Аннеке Йесперсен поручили именно ему, и вот двадцать лет спустя занимался им снова. Естественно, брался он за него не без опасений. Ему было прекрасно известно, что подавляющее большинство таких дел раскрывали в течение первых сорока восьми часов. Позже вероятность успеха в расследовании сводилась к минимуму. А над этим случаем едва ли поработали как следует хотя бы один из тех пресловутых сорока восьми часов. Расследование провели спустя рукава в силу сложившихся обстоятельств, но Босха с тех самых пор не оставляло чувство вины, словно он сам совершил предательство в отношении Аннеке Йесперсен. Ни один детектив из отдела убийств не любит бросать своих дел нераскрытыми, но в той ситуации у Босха просто не оставалось выбора. Дело у него забрали. И легче всего ему было бы пенять на нерадивость коллег, которые вели следствие потом, но Босх считал, что не может снять ответственность и с себя самого. Он ведь первым прибыл на место преступления. И его мучила мысль, что, каким бы кратким ни было его пребывание там, он наверняка упустил из виду нечто важное.

Через двадцать лет судьба дарила ему еще один шанс. Пусть и весьма мизерный. Он верил, что в каждом деле незримо присутствовал некий черный ящик. Это могли быть улика, свидетель, неожиданное сочетание фактов, что угодно, дававшее толчок к озарению и пониманию, как и почему все произошло. Вот только в случае с Аннеке Йесперсен никакого «черного ящика» не просматривалось. Лишь две слегка заплесневевшие картонные коробки из архива, не подарившие Босху ни подсказки, ни оснований для оптимизма. В коробках сохранилась одежда жертвы, включая бронежилет, ее паспорт и другие личные вещи. Туда же сунули рюкзак и остатки фотоаппаратуры, найденные позднее в снятом ею гостиничном номере. Никуда не делась и девятимиллиметровая гильза, обнаруженная Босхом на месте преступления. Ко всему этому прилагалась тонкая папочка с бумагами, составленными сыщиками ОПРБ под громким названием «Дело об убийстве».

По большому счету содержимое папки свидетельствовало лишь о полной пассивности следователей ОПРБ. То особое подразделение просуществовало ровно год, и его сотрудникам пришлось разбираться с сотнями преступлений, включая несколько десятков убийств. По сути, они были так же завалены работой, как и сам Босх во время беспорядков.

Силами ОПРБ весь Южный Лос-Анджелес заставили стендами с призывом звонить по «горячей линии» полиции и с посулами вознаграждения за любую информацию, способную привести к аресту лиц, совершивших преступления в те безумные дни и ночи. На других стендах вывесили фотографии неопознанных подозреваемых или жертв. С трех из них смотрело лицо Аннеке Йесперсен с сопроводительным текстом, содержавшим просьбу сообщить полиции любые сведения, имеющие отношение к ее убийству или личности.