Черный ящик

Я чуть с ума не сошел, когда ты сказал мне по телефону, что это правда – ты швырнул ящик в Авраама за то, что он слегка тебя стукнул в ответ за твои дерзости. Ты, конечно же, сын моей жены и брат моей дочери, но ты – не человек, Боаз. Как сказано в Священном писании: "Воспитывай юношу соответственно пути его". Мое толкование таково: если юноша идет путем прямым, воспитывают его рукой мягкой, но если он сбивается с пути – положена ему затрещина!

Ты что, выше любых законов? Ты что, президент страны?

Авраам Абудархам – он был добр и милостив к тебе, а ты отплатил ему злом. Он много сделал для тебя, а ты его разочаровал. Да и меня тоже. И инспектора Эльмалияха. А мать твоя уже три дня больна и не встает с постели – и все из-за тебя. Ты разочаровал всех, кто имел с тобой дело. Как говорится у нас: "Хотел произвести вино, а произвел уксус".

Почему ты сделал это?

Теперь ты молчишь? Очень хорошо. Ладно, я скажу тебе – почему: из-за твоей заносчивости, Боаз. Потому что ты от природы – большой и красивый, как сыны Неба, и дана тебе недюжинная физическая сила, а ты по глупости своей полагаешь, что сила эта – для того, чтобы драться.

Сила для того, чтобы все превозмочь, осел! Чтобы обуздать свои инстинкты! Превозмочь все, что жизнь обрушит нам на голову, и продолжать спокойно, но настойчиво держаться того направления, по которому решили мы идти. Иначе говоря, держаться прямой дороги. Вот что я называю силой. Пробить человеку голову – это может любое полено, любой камень!

Потому-то я и сказал тебе выше: ты – не человек. И уж наверняка – не еврей. Может, тебе и в самом деле следовало бы быть арабом. Или любым другим инородцем. Ибо быть евреем, Боаз, – это уметь принимать удары, все преодолеть и идти дальше по нашей древней дороге. Вот вся суть нашего Учения, если попытаться определить ее, по выражению наших мудрецов, "стоя на одной ноге": преодолеть. И хорошенько понять – за что жизнь обрушила на тебя удары свои, извлечь из этого урок и постоянно стремиться к совершенству. И принимать приговор судьбы, Боаз.

Если ты хоть на минуту задумаешься, то поймешь, что Авраам Абудархам относился к тебе, как к родному сыну. Правда, сыну строптивому и непокорному. А ты, Боаз, вместо того, чтобы с благодарностью целовать руку, из которой кормился, взял да и ударил по этой руке. Заруби себе на носу, Боаз: ты опозорил свою мать и меня, но прежде всего, ты опозорил себя. Похоже, скромности тебя уже не научить. Я зря трачу на тебя слова. Ты глух к учению.

И сказать тебе, почему так получается? Даже если тебе будет больно слышать это? Скажу, отчего же не сказать. Все это оттого, что где-то глубоко в твоей голове засела мысль, что ты прямо-таки принц, прямо-таки царский сын. Что в жилах твоих течет кровь благородных аристократов. Дофин – с младых ногтей. Так выслушай кое-что, Боаз. Будет у нас мужской разговор, хотя тебе еще сто тысяч километров до того, чтобы стать мужчиной. Я выложу перед тобой все карты на стол.

Твоего любезного и знаменитого отца я не имел чести знать, и с готовностью от этой чести отказываюсь. Но со всей ответственностью могу сказать тебе, что отец твой не маркиз и не король, разве что он – король негодяев. Если бы ты только знал, на какой позор выставлял он твою мать, как гнусно унижал ее, как оскорблял, попирая ее достоинство, а тебя прогнал с глаз долой, словно ты, не приведи Господь, – дитя позора.

Да, верно, теперь, спохватившись, надумал он заплатить за горе и унижение. Верно и то, что я решил не заострять внимания на вопросах нашей чести и самоуважения и принять от него деньги. Быть может, ты спросил себя: почему я решил принять его грязные деньги? Ради тебя, осел ты эдакий! Чтобы попытаться направить тебя на путь истинный!

А теперь выслушай хорошенько, для чего я рассказал тебе все это. Не для того, чтобы посеять в сердце твоем ненависть к отцу, упаси Боже, а в надежде на то, что ты, быть может, решишь брать пример с меня, а не с него. Уразумеешь, что во мне гордость и человечность находят свое выражение в преодолении дурных инстинктов. Я принял от него деньги вместо того, чтобы убить его.

В этом – моя честь и мое самоуважение, Боаз: я сдержался, я превозмог унижение. Как сказано: "Если ты поступаешься честью ради прощения, честь твоя лишь обретает новую силу".