Черный ящик с Руддерогги

- Ещё раз привет, коммендер. - И я приподнял руку в знак приветствия. - Слушай, что у вас там за чудеса творятся в Центре космосвязи?

- Привет, привет, - ответил он вроде бы доброжелательно, как и в тот раз. Скользнул взглядом по моей покупке. - Чудеса? Это не по нашей части. - Он должен был задать ещё один вопрос, и он так и поступил: - А что такого ты там нашёл?

«Ты» было как бы подтверждением того, что меня тут воспринимают если и не совсем как своего, то во всяком случае и не как совсем чужого. То есть имеющего право спрашивать.

- Что нашёл? Вот именно, что ничего! Гладкую стенку вместо входа.

- И когда это случилось?

- Минут шесть-семь тому…

- Чему же ты удивляешься?

- Вот этому и удивляюсь.

- И зря. В восемнадцать ноль-ноль порт прекращает работу. Ты, наверное, заметил, что у нас тут нагрузка небольшая. Зачем же зря напрягаться?

Я не сразу справился с искренним удивлением. Но, чтобы не показать этого, продолжил спрашивать:

- Что же вы так - при таком хозяйстве, прямо столичного размаха - и такая пустота? Как говорится, мерзость запустения…

Декан пожал плечами:

- Не знаю, не я строил. Моё дело - вход-выход.

- Ну да, конечно. Извини. Значит, связь отключена. Вся? Или где-нибудь что-нибудь всё-таки работает? Хорошие советы высоко ценятся.

- Работает, конечно, - успокоил он. - Мир-то не отключается, продолжает жить, а значит - говорит, смотрит, слушает…

- И где такое местечко - чтобы поближе?

- В городе, понятно.

- Как туда добраться?

- Для меня - просто. Сесть в скользун, четверть часа - и там.

- Не подбросишь нас?

Декан усмехнулся. Погранцы повысовывали головы из своих конур, развлекаясь, похоже, сценкой, что мы тут разыгрывали. Больше делать им было совершенно нечего.

- А ты что, - спросил он, - разжился визой?

- Слушай, да нам нескольких минут хватит. Но еще не договорив, я понял по его взгляду: этот мужик не

из тех, кого можно уломать. И как бы подтверждая это, он проговорил громко и сухо:

- Пограничный пост завершает сегодняшнюю вахту. Посторонних прошу покинуть нейтральную зону и вернуться на международную территорию.

Мы не сдвинулись с места, и он повысил голос:

- При неповиновении будет применена сила!

Двое здоровых пограничных ребят при этом вылезли из будок и шагнули к нам. Декан остановил их:

- Ладно, они сейчас уйдут, всё спокойно. И повернул голову к нам:

- На вашем месте я бы проверил выход на стартовое пространство. Тот пост обычно закрывается последним.

- А там что искать? - спросил я, подозревая подвох.

- Катер, - сказал он, - что же ещё? Я не слышал, чтобы у вас на борту и связь обрушилась. Почему бы вам не попробовать оттуда докричаться до тех, кто вам нужен?

А в самом деле, почему бы нет?

- Побежали, - кивнул я Лепету.

И мы припустили, а декан бросил вдогонку:

- С покупкой своей - осторожно. А то, знаешь… Я даже остановился на миг:

- А то что?

Но он уже повернулся к нам спиной. Окошки пограничных будок разом захлопнулись. Звякнули, запираясь, турникеты.

Створки выхода в город сомкнулись, индикаторы на арке погасли. И тут же выключилось и освещение.

Мы побежали дальше, хотя и не так быстро: в такой темноте недолго было бы и грохнуться, и сломать что-нибудь. Себе. А это было бы ни к чему.

Обращенный к старт-финиш полянке фасад первого этажа был совершенно прозрачен. И хотя снаружи уже сгущались сумерки, мы с Лепетом успели увидеть, как четверо наших коллег быстрыми шагами, почти бегом, направляются к единственной машине, - к тому катеру, что доставил нас с борта сюда и теперь должен был отвезти обратно. Катер зажёг уже жёлтый внешний огонь - этот сигнал предупреждал о пятиминутной готовности к старту.

- Давайте быстрее! - с этими словами Лепет обогнал меня, перейдя на бег, и устремился к единственному открытому сейчас выходу. - А то вдруг они… - Больше он не стад говорить ничего, чтобы не задохнуться. Впрочем, и так было ясно, что при здешних странных порядках стоит поспешить.

Я и спешил - в силу моих сиюминутных возможностей. К сожалению, они явно уступали способностям Лепета, во всяком случае в спринте. Вообще-то в равных условиях я обошёл бы его на первой же двадцатке. Но условия равными назвать я никак не мог.