Черный, как смоль

Буря эмоций охватила девушку. Ей хотелось прижаться к этому парню как можно ближе – тогда она решится рассказать ему все о письме, и о своем страхе, и о том, что произошло за тот год, что они не виделись. Рассказать о грусти и тоске, о снах и черных мыслях, а потом попросить Огонька защитить ее и спасти от одиночества, от зла… Увести его домой, раздеть его, раздеться самой, разбросать одежду по полу в коридоре и целоваться, целоваться, целоваться, жадно прижимая к себе каждый сантиметр его кожи. Загореться сильнее и ярче, забыть себя, забыть об окружающем мире, забыть то, что они оба – разные существа, потому что в объятиях они – одно целое, в этот момент они соединены без швов, без границ, в этот момент Белоснежке хочется гореть, гореть, стать на миг самим огнем…

Девушка сглотнула. Ее трясло. Она не могла проронить ни слова.

– Сколько лет, сколько зим… Какая приятная встреча! Пойдем хоть кофейку выпьем. Ты ведь не спешишь? – спросил Огонек, как будто говорить так в их ситуации было естественно.

– Нет, – отрезала Белоснежка.

– Хорошо. Пошли в кафе на последнем этаже?

– Я имела в виду, что не пойду пить кофе.

Огонек посмотрел на свою бывшую подругу с небольшим удивлением, но затем его лицо снова озарилось озорной улыбкой:

– Можно еще чем-нибудь заняться.

Девушка дрожащей рукой запихала книгу обратно на полку и натянула шапку:

– Не могу. Я спешу. Не могу тебя видеть.

Она слышала свое прерывистое дыхание, слышала, как нервно вырываются у нее изо рта слова.

– О’кей. А если в другой день? Ты наверняка не сменила номер телефона. Я позвоню или напишу, – голос ее друга был теплым и спокойным.

«Нет», – так надо было сказать Белоснежке. Она хотела так сказать… Нет, все же не хотела.

– Мне надо идти, – проговорила она. – Пока.

Ноги девушки торопились унести ее из библиотеки как можно быстрее и как можно дальше от Огонька. Она заставила себя идти. Быстро и целенаправленно. Не оглядываясь.

Лишь на улице, на свежем воздухе, Белоснежка поняла: ей надо было сказать, что у нее есть молодой человек.

Она не сказала этого, потому что нырнула в огненную и одновременно ледяную воду глаз Огонька – и на секунду забыла обо всем.

Я тебя люблю.

Эти три слова так просто произнести и так трудно объяснить. Я знаю их смысл. Выдохну каждое слово, и с ними выйдет часть меня. Скажу их тебе, и так в них перейдет часть тебя. Моя любовь передастся тебе. Это заставит воспылать прошлое еще прекраснее, сильнее, лучистее…

Я сделаю тебя ярче, как самую яркую звезду ночного неба.

Ты будешь целиком моя. Как будто в этом всегда был смысл. Это твоя судьба. И моя судьба.

9 декабря Суббота

5

Человек, если захочет, может придумать себе воспоминания и увериться в том, чего на самом деле не было.

Сестра, сестра, сестра, сестра…

Когда Белоснежка находилась в доме своих родителей в Риихимяки, это слово все время стучало в ее голове. Но она не произносила его вслух. И в этот раз оно тоже не сорвалось с ее уст. Мама приготовила на обед ее любимое блюдо, лазанью с брынзой, но сегодня еда казалась безвкусной. Белоснежка чувствовала, что все, доставлявшее ей раньше удовольствие, потухло и онемело. Еда теперь была всего лишь топливом. И даже кофе стал невкусным.

Девушка догадывалась, что дело было в письме. Она почти убедила себя в том, что это просто глупая шутка, но все же анонимка беспокоила ее, и воспоминание о ней ныло где-то в мыслях. Письмо сделало все краски вокруг более серыми, сделало сам мир более мрачным, заставило исчезнуть вкус и остальные ощущения. Но ничего, когда Белоснежка сможет узнать, кто его написал, она отомстит ему за это – изящно, но хладнокровно.

И все же у родителей девушка не могла думать ни о чем другом, кроме того, что хочет выяснить, была ли у нее сестра. Летом в Праге проснулись потревоженные ложью Зеленки воспоминания, и они казались такими реальными… Белоснежка была абсолютно уверена, что у нее была сестра. Но, вернувшись в Финляндию, она немного засомневалась в этом. Девушка думала, что спросит отца с матерью напрямую, когда вернется домой, но этого не произошло.