Черный камень эльфов

Но этим чужакам, похоже, было все равно. Они просто стояли и ждали нападения, стояли неподвижно, выстроившись в ровные, но несомкнутые ряды, где между бойцами оставалось еще довольно много места. Багровые плащи запахнуты, бледно-коричневые сапоги уперлись в землю. Первые два ряда держали копья длиной в восемь футов с гладкими древками цвета остывшего пепла, с одной стороны снабженные наконечниками из кованого железа, а с другой – резными рукоятками. Последние ряды были вооружены короткими мечами, хорошо сбалансированными и удобными в ближнем бою.

Парфенд выжидал, что же предпримет враг, но вскоре понял, что враг ничего предпринимать не собирается. Если корракс хотят драться, начать придется им. Парфенда такая ситуация вполне устраивала. Корракс привыкли атаковать, использовать преимущество первого удара, действовать быстро и решительно и так же быстро заканчивать любой конфликт. Поэтому Парфенда не беспокоил тот факт, что в этой битве они будут действовать, как и всегда.

Тем не менее он выжидал дольше обычного. Что-то странное было в этих людях, выстроившихся впереди. В них чувствовалось что-то неземное, призрачное. С Тайдерэйса дул ветер, нагоняя на захватчиков хлопья тумана, и временами казалось, будто враги тают в нем и снова появляются. Все в них, включая оружие, казалось нематериальным. Как будто они были не созданиями из плоти и крови, а призраками, сотканными из дымки и отражений. Они стояли на земле, бледные, но хорошо видимые, – и вместе с тем не стояли.

Все это не могло не вызывать беспокойства, но корракс не привыкли волноваться по поводу того, что они не могли объяснить. Такова была природа этого мира и тех, кто обитал в нем.

В следующее мгновение Парфенд дал сигнал к атаке: он высоко поднял меч и проревел боевой клич корракс. Воины последовали его примеру. Когда предводитель опустил руку с мечом, его солдаты побежали вперед, вопя как умалишенные. Сомкнув ряды, они мчались по склону холма прямо на врага. Размахивая оружием, нападали тройками: один тролль выступал острием атаки, а двое формировали фланги. Их крики заглушали шум океана и ветра, а от топота ног по твердой скалистой земле стоял нестерпимый грохот.

Но враг не пошевелился. Он просто стоял и ждал.

«Они дрогнут, – подумал Парфенд. – Сломают ряды и побегут».

Но они не дрогнули. Они остались стоять на месте, уперев копья в землю и даже не вынув мечи из ножен. Они совершенно не двигались, как будто были не живыми людьми, а статуями. Глаз тролля не заметил ни единого движения в рядах противника. Ухо тролля не уловило ни единого шепота.

Корракс уже достигли долины между холмами и двинулись дальше. На склоне они слегка замедлили свой бег, но их воинственный клич не становился тише. Тролли всегда обращали в бегство даже самых храбрых и непоколебимых противников.

До вражеских построений оставалось не больше пятнадцати футов, когда захватчики наконец зашевелились: весь первый ряд неожиданно замерцал, и это мерцание перенеслось на остальных. Больше ничего не происходило, но создавалось впечатление, что что-то уже случилось. Воины первого ряда наклонили копья, и корракс оказались прямо перед частоколом длинных, снабженных железными наконечниками палок. Внезапно тролли поняли, что не могут сказать, где конкретно находится их противник. Еще мгновение, и тролли остались перед пустым холмом. Враги просто исчезли.

Корракс оказались захвачены врасплох, и шансов сориентироваться у них не было. В этот момент они уже налетели на захватчиков, нанося удары направо и налево, но поражая лишь воздух, в котором растворились враги. На какой-то миг тролли растерялись, а уже в следующее мгновение оказались под градом ударов мечей и копий. Корракс яростно отбивались, умирая с боевым кличем на устах, но ничем не могли себе помочь, поскольку не видели нападавших. В их поле зрения были лишь зыбкие образы, призрачные и текучие, как воздух.

Их враги внезапно оказались духами.

Но корракс все равно продолжали биться. Они не умели иначе и, силясь понять, что же происходит, отчаянно сражались, чтобы вернуть привычный порядок вещей. Но все было тщетно. Кровь текла ручьями, окрашивая землю, лица и тела живых. Тролли отчаянно размахивали оружием, пытаясь обнаружить противника, но безрезультатно. Их убивали, одного за другим.

И, умирая, они все еще не могли понять, что же убило их, ибо оставались слепы к происходящему.

Парфенд, сражавшийся в самой гуще битвы, старался собрать вокруг себя своих воинов. Он призывал их к себе, приказывал им выстроиться для защиты, выставив вперед оружие, и могучие тролли снова бросались на врага. Или, скорее, туда, где, как они считали, находился враг. Но к этому моменту врага там уже давно не было – он оказывался у них за спинами, атаковал их сзади и обрушивался на растерявшихся, не успевающих защищаться троллей. Вокруг Матурена корракс умирали его родные и близкие. Вокруг него гибли воины. Бой превратился в бойню, и Парфенд не мог сделать ничего, чтобы остановить ее.