Черный камень. Сага темных земель

Путники долго спорили, идти за хворостом или нет, и в конце концов решили обойтись без огня. Солнце заходило, быстро сгущалась тьма — черная, кромешная мгла соснового леса. Они знали, что в лесу водятся гремучие змеи, и обоим не хотелось бродить в потемках в поисках топлива. Поужинав консервами, они улеглись возле камина, завернулись в одеяла и мгновенно уснули.

Вот что приснилось Грисвелу.

Вновь перед ним высился мрачный дом на фоне застывшего над горизонтом темно-красного солнца. Вновь при их приближении с балюстрады поднялась голубиная стая. В сумрачной комнате он увидел два холмика на пыльном полу — себя и своего друга под одеялами. И с этого мгновения сон оборачивался кошмаром. Грисвел заглядывал в просторную комнату, едва освещенную лунным светом. Окон в комнате не оказалось, и непонятно было, через какое отверстие просачивается лунный свет. Но Грисвел ясно увидел три неподвижных тела, висящих одно подле другого; они будили в душе ледяной страх. Он не слышал ни единого звука, но ощущал присутствие кого-то страшного, безумного, притаившегося в темном углу…

И вновь он проснулся в пыльной комнате с высоким потолком, возле большого камина…

Лежа под одеялом, он всматривался в глубину темного коридора наверху, из которого на лестницу падал луч лунного света. Там на седьмой от пола ступеньке стоял кто-то сгорбленный, темный, неразличимый. Смутно желтеющее пятно лица было обращено к ним, словно этот кто-то следил за Грисвелом и его спутником.

По венам побежал холодок страха, и Грисвел проснулся. Если, конечно, он спал.

Он протер глаза, Так же, как во сне, на лестницу падал луч света. И никто на ней не стоял. Тем не менее страх, вызванный видением, не покидал Грисвела. Кожу стянуло ознобом, ноги словно побывали в ледяной воде. Он протянул руку, чтобы разбудить Браннера, и замер.

С верхнего этажа донесся свист. Жуткий и вместе с тем нежный, мелодичный, он звучал все отчетливей. У Грисвела душа ушла в пятки, но не от мысли, что рядом кто-то посторонний. Пугало другое. Он и сам не понимал, почему так страшно.

Одеяла Браннера зашуршали. Он сел. Грисвел увидел, как его приятель медленно поворачивает голову к лестнице, будто прислушивается. Затем Браннер встал и, шаркая каблуками, направился к двери. Неторопливо вошел в нижний коридор и слился с тенями, теснившимися вокруг лестницы.

Грисвел лежал ни жив ни мертв от страха и смятения. Кто там, наверху? Кто свистит? В луче света появился Браннер. Он задрал голову, словно рассматривая на верхней площадке лестницы что-то невидимое Грисвелу. У Браннера было лицо лунатика. Он исчез из виду как раз в тот момент, когда Грисвел хотел окликнуть его, потребовать, чтобы возвращался.

Свист постепенно затих. Под размеренной поступью Браннера скрипели ступеньки. Вот он поднялся в верхний коридор — Грисвел слышал удаляющиеся шаги. Внезапно они стихли. Казалось, сама ночь затаила дыхание. В следующий миг тишину расколол ужасный вопль, и Грисвел вскочил, эхом вторя этому крику. Странное оцепенение, охватившее его и не отпускавшее до последней минуты, исчезло. Грисвел двинулся к двери и замер. Шаги возобновились. Браннер возвращался.

Он не бежал — поступь была еще уверенней, чем прежде. Вновь заскрипели ступеньки. В круге света появилась ладонь, скользящая по перилам. Затем Грисвел увидел вторую руку и задрожал — рука сжимала топор, а с лезвия капала что-то черное. Может быть, это не Браннер, а кто-то другой спускается по лестнице?

Нет! Браннер! Луч высветил фигуру целиком, и сомнения исчезли. Грисвел закричал, увидев бледное лицо мертвеца с остекленевшими глазами, залитое кровью из огромной раны на темени. Впоследствии Грисвел так и не сумел толком понять, как он выбрался из того проклятого дома. Остались лишь обрывки воспоминаний. Кажется, высадив пыльное, затянутое паутиной окно, он промчался по лужайке, путаясь ногами в траве, и выбежал на дорогу.

Впереди высилась черная стена сосен, луна плыла в кроваво-красном тумане. Грисвел не нашел в этой картине никаких подтверждений тому, что он остался в здравом уме, но потом увидел автомобиль — единственный маячок прозаической реальности в обезумевшем мире.

Но едва Грисвел дотронулся до дверцы, как услышал грозное шипение. Над чешуйчатыми кольцами, неподвижно лежащими на водительском сиденье, покачиваясь узкая голова на длинной выгнутой шее. Змея с присвистом шипела, выбрасывая в сторону Грисвела раздвоенный язык.

Вскрикнув, он повернулся и помчался по дороге. Он бежал, ничего не соображая, не глядя под ноги; парализованный страхом мозг полностью утратил способность мыслить. Остался слепой инстикт — бежать, бежать, бежать, пока не придется упасть замертво. Прочь отсюда!

Мимо плыла бескрайняя стена сосен, и Грисвелу казалось, что он провалился в небытие. Внезапно сквозь туман ужаса, в котором он барахтался, проник звук — уверенный, неотвратимый топот. Обернувшись, Грисвел увидел, что следом несется зверь. Он не разглядел, волк это или собака, но заметил, что глаза твари светятся как зеленые огненные шары.