Черный караван

— Я в этом вполне уверен. Они в этих вопросах очень щепетильны. Имеется строгое указание Ленина туркестанским руководителям — не вмешиваться во внутренние дела соседних мусульманских государств. Большевики все еще стараются наладить добрососедские отношения между Туркестаном и Бухарой. Если сегодня эти отношения без надобности обострены, в этом повинен только эмир. Только он! Я бы на его месте не стал при данной ситуации обострять отношения с большевиками, а, наоборот, воспользовался бы, так сказать, их добродушием. Отрядил бы в Москву, прямо к Ленину, специальную миссию, заверял бы в искренней дружбе, просил освободить бухарские города от большевистских элементов, передать бухарским властям контроль над железнодорожной линией, проходящей через территорию Бухары. А в решающий момент поставил бы все на карту, обрушился бы на большевиков всеми своими силами и средствами. — Мухсин остановился и тут же добавил: — Государь, как говорил еще Навои, должен ясно видеть, чутко разбираться в обстоятельствах. Он не должен давать волю своим чувствам, жить только ради удовлетворения своих необузданных страстей, как это делает наш монарх…

Послышался сильный стук в калитку. Мухсин прислушался. Затем сказал:

— Наверно, это он. Я, с вашего разрешения, пойду встречу его.

Он быстро встал и вышел. Я остался один. Мысли вихрем кружились в голове. Да, было о чем подумать! А сейчас появится турецкий офицер — новый «друг» Мухсина-Эфенди. По его словам, этот турок близок к самому Энвер-паше. В Туркестан он якобы приехал с целью разыскать турецких военнопленных. Опять словесная перестрелка, фальшивые улыбки, деланный смех…

* * *

Этой ночью мне предстояло выехать в Хиву. Все распоряжения уже сделаны. Дэвид накануне уехал к Иргаш-баю. Роберт на рассвете отправился в Карши, откуда он должен переправиться дальше, в отряд Ишмет-бая. Я распрощался с генералом Боярским и полковником Кирюхиным. Оставался только Арсланбеков. Проводив меня, он тоже выедет в Чарджуй. Да, еще капитан Кирсанов. Этот ехал с нами в Хиву. Как ни расхваливал капитана Арсланбеков, мне он по-прежнему не нравился. Но более подходящего спутника трудно было найти.

Уже начало смеркаться. Меня беспокоило одно: примет ли Арсланбеков мое последнее предложение? Или опять заведет старую песню? С минуты на минуту он должен был явиться. Я сам люблю точность. Но полковник… Его аккуратность в этом отношении граничила с педантизмом!

И действительно, точно в назначенное время послышался стук в дверь. Своей обычной уверенной походкой вошел Арсланбеков. При виде его я сразу почувствовал: что-то произошло.

— Плохие дела, господин полковник… — заговорил он сразу. — Вы вовремя уезжаете.

— Что случилось?

— В Ташкенте начались аресты. Из наших взяли человек десять. Ваших тоже как будто ищут.

— Кто вам это сказал?

— Оттуда приехал специальный человек. Он и сообщил.

— Наши там— лица официальные. Их не посмеют тронуть.

— С официальностью покончено! Правительство Туркестана обратилось в Москву с таким предложением: «Если Англия в недельный срок не изменит своей политики в Туркестане, арестовать всех английских подданных и содержать в качестве заложников до тех пор, пока английские войска не покинут страну». Москва приняла это предложение. Приказано арестовать всех официальных представителей союзников. Майор Бейли с помощью наших бежал в Фергану. Судьба остальных неизвестна.

То, что сообщил Арсланбеков, меня сильно встревожило. Если это правда, а по всей видимости, так оно и есть, — тогда весь наш только что составленный план шел насмарку. Ведь он был составлен в основном в расчете на руководящую роль «Туркестанской военной организации».

Мы просидели допоздна, обсуждая происшедшее. Прикинули все возможные варианты, какие могут последовать, искали выход из создавшегося положения. Под конец я снова заговорил с полковником о сотрудничестве и потребовал от него ясного ответа.

Арсланбеков ответил коротко:

— Самое большее через месяц я прибуду в Асхабад. Там и продолжим нашу беседу.

Я постарался соблазнить Арсланбекова открывающимися перед ним перспективами. Он в самом деле оказался между двух огней. Ему не хотелось нарушить свой долг, а в то же время не давала покоя мысль о возможных выгодах, о солидном текущем счете в банке. Какая чаша весов перетянет? До этого дня я, признаться, не был уверен, что удастся склонить его на свою сторону. Но такой ответ, казалось, открывал путь к соглашению. В самом деле, если он не заинтересован по-настоящему, к чему продолжать беседу?

Я постарался завлечь его еще больше:

— Давайте встретимся в Мешхеде.

— Для чего?

— Чтобы закрепить нашу сделку наличными!

Густые брови Арсланбекова нахмурились. Холодно посмотрев на меня, он ответил решительно:

— Нет, встретимся в Асхабаде!

Я только позднее понял, что слишком уж нажал на больное место своего собеседника.

21