Черный караван

— Полковника могу доверить только вам, Софья Антоновна! Пожалуйста, не отпускайте его от себя, — весело сказала она.

Заиграл оркестр. Мы начали танцевать. Моя партнерша, навалившись на меня всем своим жирным телом, заговорила:

— Катя была у вас?

— Да, заходила…

— По какому поводу?

— Просила освободить мужа от мобилизации.

— Мужа?

— Да.

— А кто же это ее муж?

— Художник… Ваш квартирант.

— Ха-ха-ха! — Софья Антоновна громко расхохоталась. — И вы поверили?

— Но ведь она сама сказала так. Разве это не правда?

— Конечно, неправда… Екатерина даже мужчиной его не считает.

У меня на душе отлегло. Я и сам не верил, что Кэт может выйти замуж за какого-то художника. Но разве мало бывает случаев, когда оскорбленное самолюбие берет верх над разумом? Как бы то ни было, Софья Антоновна приоткрыла завесу тайны. Я попытался вызвать ее на дальнейшую откровенность:

— Мадам Софья! Позвольте задать вам один вопрос. Скажите начистоту: почему Екатерина сердится?

Моя собеседница сделала несколько па и, тяжело дыша, остановилась:

— Вам приходилось обманываться в своих чувствах?

— Что это значит? — Я нарочно принял наивный вид. — «Обманываться в чувствах…» Ей-богу, впервые это слышу.

— Впервые?

— Да.

— Тогда вам трудно будет понять Катю. Она сердится именно потому, что обманулась в своих чувствах. Если вы действительно хотите помириться с ней, не полагайтесь на силу, ищите путей потоньше. Она любит нежность. И торопитесь! Смотрите не опоздайте. Мне кажется, не вы один заглядываетесь на нее.

— Разве возле нее вертится еще кто-нибудь, кроме художника?

— Художник — ничтожество… Он, бедняжка, ширма. Основной ваш соперник, если я что-нибудь понимаю в этих делах, скрывается за ширмой.

— Вот как?

— Да, да… — Софья Антоновна понизила голос и заговорила таинственно: — Катя часто исчезает но вечерам, иногда возвращается очень поздно. Спрашиваю: «Где ты была?» Отвечает: «У подруги». Но, как я ни просила, упорно отказывается познакомить меня с нею. Может быть, у этой подруги такие же усы, как и у вас? Ха-ха-ха!

Я подавил пробудившуюся в глубине души тревогу и с бесстрастным видом ответил:

— Ведь она еще молода. Пусть погуляет. К тому же, мадам, Екатерина — вдова, а я человек семейный. Ей нужен спутник на всю жизнь. А у меня есть спутница. Менять ее я не собираюсь. И я решил: что было, то прошло. Мне теперь безразлично, с кем встречается Кэт!

Как только оркестр кончил играть, ко мне с заискивающей улыбкой подошел Айрапетян. Сказав, что у пего важное дело, пригласил в соседний зал. Там уже был сервирован ужин. Круглый стол был накрыт всего на несколько персон.

Мне, признаться, не хотелось отделяться от общества. Поэтому я остановился на пороге и без всяких церемоний объявил Айрапетяну:

— Предупреждаю заранее: никаких деловых разговоров. Мы пришли сюда отдохнуть. Оставьте все ваши дела на завтра.

Поглаживая лысину, Айрапетян угодливо улыбнулся:

— Из Баку приехал один мой приятель, военный. Он хотел бы познакомиться с вами. Может быть, вы уделите ему хотя бы пять минут?

— Это не полковник ли Хачатурян?

— Он самый… Вчера ночью прибыл из Баку. Очень умный человек. Один из видных руководителей нашей центральной организации. Прибыл специально для того, чтобы создать в Закаспии особый вооруженный отряд дашнаков.

Зачем приехал полковник, я знал. Всего несколько часов назад Дружкин подробно рассказал мне о нем. Поэтому ответил решительно:

— Нет! Не могу уделить даже минуты!

В этот момент открылась дверь, и появился сам полковник.

* * *

Я недолго пробыл в гостях у «благородных девиц». Оставил там Элен, а сам вернулся домой. Придя к себе в комнату, прилег на кровать. Из памяти не выходили слова болтливой Софьи Антоновны: «Катя часто исчезает по вечерам, возвращается очень поздно…» Куда она уходит? С кем встречается? Неужели какой-нибудь асхабадский ловелас нашел ключ к ее сердцу? В глубине души поднималось непонятное чувство, похожее на ревность, тревожные мысли не покидали меня.