Черный караван

— С богом поладить можно, — ответил Абдуррахман задумчиво. — Вот его рабов уговорить — куда сложнее. Только что пришло известие из Кандагара. Задержали двадцать восемь наших верблюдов. Все с грузом оружия, патронов…

— Двадцать восемь верблюдов?

— Да.

— Кто задержал?

— Хаким [20] Кандагара.

За ужином Абдуррахман жаловался мне, что все труднее становится провозить оружие в Бухару и Хиву через Афганистан и что особенно мешает ему правитель Кандагара, — забросив все прочие дела, он только и занимается слежкой за караванами. И если не прибегнуть к помощи Кабула, то ни сам Абдуррахман, ни его коллеги-купцы не смогут выполнить свои обязательства.

Признаться, рассказ Абдуррахмана сильно меня встревожил. Поставки оружия были одним из важнейших дел. Я знал, что куда бы я ни приехал, в Бухару ли или в Хиву, прежде всего возникнет вопрос об оружии. Слишком многое обещано, и надо хотя бы частично выполнить обещание, иначе мои слова утратят всякую ценность.

С большим медным подносом в руках вошел Ибрагим, поставил на стол шашлык, от которого валил пар, и хотел удалиться. Я знаком остановил его, налил ему небольшую рюмку коньяку и сказал:

— Если ты этого не выпьешь, я не стану пробовать твоего шашлыка.

Старик сложил руки на груди.

— «Ан гадах бешикест, ан сагы неманед»[21], — ответил он и, почтительно поклонившись, вышел.

Пообещав еще вернуться к вопросу о доставке оружия, я начал расспрашивать Абдуррахмана о положении в Герате, завел речь об Асадулле-хане. В двенадцатом часу пришел капитан Дейли. Он выглядел очень нарядно, — в новом, с иголочки, белом костюме. Под пиджаком — тонкая шелковая сорочка, серый галстук-бабочка обхватывал толстую шею. Белая шляпа на голове, белые туфли на ногах, в руках изящная трость.

Капитан вошел в комнату, снял шляпу, протянул мне руку и шутливо отрекомендовался:

— Мир-Сеид Гуламали-хан, представитель банка «Британия — Индия».

Что ж, привыкнем и мы теперь к новому имени капитана. Его действительно звали Мир-Сеид. И действительно он был представителем банка «Британия — Индия». Так, по крайней мере, значилось в его паспорте.

Мир-Сеид подошел к Абдуррахману и обратился к нему со словами поэта Фирдоуси:

Ведь царь Фаридун был не духом святым.
Не амброй, не мускусом, — прахом простым.
Он щедростью, правдой достиг высоты.
Будь праведен, щедр — с ним сравнишься и ты [22]

.

Абдуррахман привстал, слегка склонил голову и ответил тоже с деланной серьезностью:

Сказал Менучехр полководцу в ответ:
«Бог помощь… Бог помощь…»

Тут он запнулся и замолчал. Мир-Сеид, довольный, рассмеялся:

— Вот голова! Двух строк запомнить не может! Эти купцы… Им только бы обманывать клиентов. В этом они мастера!

Капитан сам повторил строки, которые не мог запомнить Абдуррахман:

Сказал Менучехр полководцу в ответ:
«Бог помощь тебе! Твои разумен совет!»

Но тут снова появился Ибрагим и доложил, что приехали гости — туркмены из Тахта-Базара. Абдуррахман наскоро глотнул виски и, попросив извинить его, вышел.

Мы с капитаном остались вдвоем. Он ознакомил меня с обстановкой в Герате. А под конец рассказал, как он распространял привезенные из Мешхеда прокламации:

— Я, признаться, не думал, что из-за этих листовок поднимется в городе такой шум. Хаким, говорят, рвет и мечет. Поднял на ноги все власти, арестовал десятки людей. Об этом говорил и персидский консул: «Если бы большевики двинулись сюда со стороны Кушки, и то не было бы такого переполоха». Сегодня несколько персидских купцов уже пришли к консулу за выездными визами. Некоторые уже укладывают вещи. Жаль, маловато листовок привезли. Надо было побольше сфабриковать.

— Зачем? — Я понял: капитан слишком увлекся, и решил охладить его пыл. — Нам незачем возбуждать местное население. Если нам удалось вывести из себя правителя, если листовки дошли до Асадуллы-хана… Вот и все! Больше в них нет надобности.

Я заранее знал, что фальшивые прокламации сделают свое: непременно повлияют на душную атмосферу Герата. Но генерал Маллесон сомневался в успехе этого мероприятия, хотя сам, с карандашом в руках, внимательно просмотрел текст листовок. Собственно говоря, не такой уж сложный был текст, чтобы долго ломать над ним голову. Всего каких-нибудь две фразы: «Да здравствует революция! Долой монархию!»

Тем не менее я сделал комплимент капитану, похвалил его за умелое распространение листовок, потом заговорил о встреченных на дороге русских офицерах, поделился своими планами в отношении князя Дубровинского. Капитан пришел в восторг:

— Отлично! Очень хорошо!

…Я знал, что князь начнет артачиться. Поэтому решил сразу же оборвать его. Едва он вошел» я, даже не спросив о его здоровье, сразу выложил ему все. Объявил напрямик, зачем привез его сюда. Действительно, он чуть не задохнулся от возмущения:

— За кого вы меня принимаете?