Чёрный хребет (СИ)

– А вот и нет, – говорит. – Это ещё только начало. Он будет получать у меня каждый день.

Затем Буг заплакал и побежал к Дарграгу, устыдившись своих слёз. Мы с Хобом и Вардисом удивлённо смотрим ему в след.

И такое бывает, когда тебе двенадцать и эмоции бьют через край. Ты победил, но всё равно бросаешься в слёзы, поскольку привык проигрывать.

– Чего это он? – спрашиваю.

– У него с Ройсом были сильные личные счёты, – говорит Вардис. – Никому не говори, но когда-то наш брат влюбился в девочку, как её... Сиама.

– И Ройс всё испортил?

– Облил Буга грязью, унизил.

– Понимаю, – говорю. – Буг потерял любовь, потерял веру в себя. Случается.

Стоим над Ройсом и смотрим, как тот плюётся кровью. Не этого я ожидал, когда натравил близнецов на него. Думал, наставят пару шишек – в конце концов парням по двенадцать лет. Серьёзных увечий их кулаки нанести не могут. Пока.

– Вам – конец, – говорит.

Сражённая гордость пытается собраться в кучу из обломков.

– Ты так и не понял? – спрашиваю. – Мы не собираемся с тобой воевать, доказывать друг другу кто круче. Мы тебя сбросили с твоей позиции, чтобы ты нам больше не мешал. Ты теперь никто, твоя слава разрушена, никто не будет тебя бояться. Если кому-то здесь наступил конец, так это тебе.

И это ему ещё повезло, что получил жизненный урок так рано. В моей школе были хулиганы, которые закончили много хуже. Оказалось, что на любую силу всегда найдётся другая.

Поднимаем Ройса на ноги, отряхиваем.

– Иди, – говорю. – Умойся, ато выглядишь как чучело.

Возвращаемся в Дарграг. Буг встречает нас у дома, делает вид, что никаких слёз у него не было. Мы ведём себя так же. Он ещё молод, считает слёзы проявлением слабины.

А слёзы, наоборот – индикатор честной натуры.

Вечером приходит Датат, отец Ройса. Приводит сына к нашему дому, мой отец выходит к нему навстречу.

– Ты посмотри, что твои мальчики сделали с моим сыном. Это же не лицо, а поле битвы.

Ройс и правда выглядит неважно: весь опух, ссадины, рассечение на лбу. Ходить ему до конца дней со шрамом и кривым носом.

– Будь это другой парнишка, я бы наказал детей, – заявляет Холган. – Но так как это Ройс, то он получил за дело. Это был лишь вопрос времени – не стоило нарываться там, где этого делать не стоило.

Датат с Холганом стоят и мрачно смотрят друг на друга. Это те же Ройс и Буг, только повзрослевшие, по-прежнему ненавидящие друг друга. Семейная вражда – это надолго.

Возвращаемся домой, отец усаживает нас троих на кровать, наклоняется очень низко и говорит:

– Понимаю, что поквитаться – очень приятно. Но то, как вы избили этого парня – через чур.

– Это произошло само собой, – говорю. – Мы планировали унизить его, как он поступал с нами всю жизнь, а вышло вот так. Накопилось много злости, она вылилась в это.

– Больше к нему не подходите, ладно?

– Больше и не собирались.

Только если он сам не решится. Попробует отомстить – я близнецов сдерживать не буду.

Глава 10

Ходим с братьями вдоль ручья на склоне горы. В этом месте очень засушливый климат, дождей почти не бывает и найти воду очень трудно. К счастью, Дарграг основали именно там, где есть источник, а именно ручей и подземная вода, стекающая с гор.

– Что мы ищем? – спрашивает Хоб. – Эту воду нельзя пить, она здесь грязная.

Ходим вдоль ручья, вглядываясь в собственные отражения. Буг и Вардис с загадочными лицами поднимают каждый булыжник и рассматривают со всех сторон. Никто из них не знает, что мы тут делаем, но все пытаются казаться умными.

– Знаешь, почему эти камни – жёлтого цвета? – спрашиваю.

– На них песок, – отвечает Хоб.

– Это колонии железных бактерий, они берут окисленное железо из грунта и окисляют его ещё больше. Превращают двухвалентное железо, которое растворяется в воде, в трёхвалентное. Мы собираем оксиды последнего. Или ржавчину, простым языком.

Хоб хмурится и смотрит на меня так, словно я заговорил вовсе не на простом языке. Вот что значит быть человеком из цифрового века: некоторые вещи, которые ты делаешь, кажутся очень странными.

– А ищем мы, дорогой друг, лимониты.

– Это что такое? – спрашивает. – Маленькие жабы?

– Нет, это особая грязь.

Я не смогу изобрести компьютер, открыть антибиотики, даже самолёт вряд ли создам. Зато могу произвести нечто другое, не менее полезное. Сорок лет на сталелитейном и вот, я собираюсь открыть железо в этой части мира.

Прометей, несущий факел на вытянутой руке.

– А чем эта грязь особенная? – спрашивает Хоб. – Она лечебная?

– Наоборот, она вредная.

Ходим дальше, ищем нужные нам образования. В некоторых местах ручей течёт медленно и там образовываются заболоченные места, где могут быть нужные минералы

– Вот это, – указываю. – Железистый песок. Почти то, что нам нужно, но не совсем. Песок – главный враг металла при выплавке.

– Понял, – говорит Хоб.

Кивает головой, хотя явно ничего не понимает. Идём дальше, осматриваем места, где ручей меняет направление. Такие места осматриваем тщательнее всего.

– Вот тут есть железная плёнка, – говорю. – Но её совсем мало.