Черный Клан. Трилогия (СИ)

 Мелкая стояла рядом с ней, одной рукой держась за край пальто. В другой она держала лопатку, черенок которой задумчиво обсасывала. На чумазом лице голубели ясные глазки-пуговки.

 — Ладно, ладно. Васька, ко мне!

 Я подхватил дочку на руки и вскинул наверх. Васька охотно издала восторженный визг и вцепилась мне в волосы.

 — Что еще за «ко мне» — она тебе собака, что ли?! И хватит звать ее Васькой!

 Мы топтались на полупустой парковке перед институтом. Ленка ждала своего буржуина. Васька вертелась у меня на плечах, болтая ногами в крошечных сапогах, и постукивала мне по голове лопаткой.

 — А с лицом у тебя что? — Ленка взглянула на мой левый глаз и вздрогнула. — Ой! Господи!

 — Что «господи»? — проворчал я.

 Ленкин показной шок меня раздражал. Можно подумать, она человека с фингалом никогда не видела.

 — Где тебя так угораздило?

 Я бандитски ухмыльнулся и потер бровь, все еще опухшую. В принципе, «фонарь» уже проходил, но выглядел хуже прежнего, стал из фиолетового желто-зеленым.

 — Обычное дело. Шел. Упал. Очнулся — глаза нет.

 Ленка посмотрела на меня еще раз с неприкрытым ужасом.

 — Ты бы к окулисту сходил, что ли. Это же ненормально.

 В ее голосе отчетливо прозвучало беспокойство. Похоже, она не притворялась. Я удивился ее заботливости. На мой взгляд, для лечения фингала врач не требовался. В первый день, когда левый глаз превратился в щелку и ослеп, я и сам немного испугался. Но сегодня утром зрение вернулось — правда, какое-то мутное, — хотя глаз все еще выглядел заплывшим. Впрочем, оно и неудивительно, учитывая, ктоменя ударил. Спасибо, что не убил.

 «Неужели Ленка в глубине души все еще ко мне неравнодушна?» — подумал я с тревогой. Ленка была мне на фиг не нужна. Особенно сейчас, когда я познакомился с Ники…

 Чтобы отвлечь ее, я спросил:

 — Ну как Васькины успехи? Чего нового говорим? По-прежнему одно слово?

 Речевое развитие дочери было для Ленки больной темой, и она немедленно принялась орать:

 — Ах, «одно слово»?! Я второй год ночей не сплю, а он — «одно слово»! Ишь, удобно придумал — появляется раз в месяц и претензии предъявляет! Да ты хоть раз памперс ей менял? Хоть раз спать полночи укладывал?! «Одно слово!» Я последние деньги на логопедов трачу, а потом ты приходишь и все портишь!

 — Эй, остынь! У других дети до пяти лет молчат…

 — Ты же понимаешь, что это ненормально! У других дети уже предложениями в этом возрасте говорят, а она ничего!

 — Не ничего, а целое слово, — уточнил я со скромной гордостью. — Пусть всего одно, зато какое!

 — «Бах» — это что, по-твоему, — слово?

 — Слово, конечно, — сказал я. — Знаешь анекдот? Отец хвастается одаренностью сына: представляете, у меня с рояля ноты упали, а сын говорит: «Бах!» Я смотрю — точно, Бах!

 — Бах! — тут же повторила Васька, вызвав новый прилив раздражения Ленки.

 — Дурак. Другой бы, нормальный отец ее какому-нибудь настоящему слову научил. Да хоть бы «мама». На худой конец «дай».

 — А Киря рассказывал, что у него племяш молчал-молчал, а потом произнес сразу целое предложение.

 — Какое? — сразу насторожилась Ленка.

 — «Дядя, гони мобилу!»

 Васька услышала, что я хохочу, и тоже зашлась от смеха.

 Ленка поджала губы.

 — Да ты сам как ребенок. А зачем ты научил ее садиться на кубик? Это что, полезный навык? Какой в нем развивающий смысл?

 — Ну так ведь не на пирамидку же!

 Мы бы препирались и дальше, но на стоянку въехал синий «крайслер» с тонированными стеклами.

 Несмотря на свои внушительные размеры, он был явно подержанный. Видно, Ленкин «хищник» еще не достиг вершины своей пищевой цепочки. Машина остановилась метрах в трех и посигналила.

 — Это за мной, — засуетилась Ленка. — Все, я пошла. В девять у нашего подъезда, и не опаздывайте!

 Я покосился на «крайслер», не зная, как себя вести — то ли небрежно поздороваться, то ли сделать вид, что никакой машины не существует. Но Васькин отчим упростил мне задачу: выходить не стал и даже стекло не опустил. Да я и так не очень-то хотел с ним знакомиться.

 Ленка помахала нам рукой.

 — Пока. Только попробуй научить ее какой-нибудь гадости!

 — Еще одно слово! — неожиданно предложил я. — Спорим, что к концу прогулки Васька будет знать новое слово?

 — Ничего она не будет. И хватит звать ее Васькой!

 Когда машина уехала, я снял дочку с плеч и поцеловал в грязную щечку.

 — Ну здравствуй, наследная принцесса!

 — Бах! — поздоровалась дочь.

 — На фига нам слова, правда, Васька? Мы и так друг друга отлично понимаем. Но мама сказала «надо»? значит, надо. Так что пошли. Сейчас мы кое-что выучим…

 Через два часа, на той же стоянке, я передал Ваську матери, отошел на безопасное расстояние и гордо сообщил:

 — А мы выучили новое слово!

 — Ну?

 — Васька, давай, — скомандовал я. И похлопал себя обеими руками по голове.

 Васька неуклюже повторила мой жест и застенчиво сказала:

 — Бух!

 Пока Ленка открывала рот для крика, я смылся, хохоча. И очень благодарный бывшей за то, что благодаря ее амбициям мы больше не вместе.