Черный Клан. Трилогия (СИ)

 — Никогда не видал подобного леса, — сказал я, выбираясь из ручья тоже человеком. — Как, ты сказал, его называют?

 — Великий заповедный лес Эверн, — ответил Анхель. — Чтоб тебе было понятнее — по площади он равен Европе.

 — Тут люди-то есть?

 — Почему нет, — пожал плечами травник. — На юге, в горах Дымянки, и дальше к морю — много человеческих городов. Да и поблизости, вдоль реки, есть какие-то выселки. Но в лес смертные не суются…

 Солнце стояло в зените. Воздух дрожал от жары, над луговыми травами гудели пчелы и порхали бабочки. От запаха цветов голова шла кругом…

 Я — золотой дракон! Неужели правда?

 Ясно, что Анхель скажет мне все что угодно, если это в его интересах. Но черт, до чего меня грели его слова! Я боялся и желал поверить в них…

 Но если Анхель не соврал, то, в самом деле… Как же Черный клан?

 Кто они мне? Зачем?

 «Золотые драконы не создают кланов, — вспомнил я слова Грега. — Золотые и серебряные драконы — всегда одиночки…»

 — Что такое власть? — неожиданно спросил Анхель.

 — Ну… — Я задумался. — Возможность распоряжаться другими. Это с одной стороны. А с другой — ответственность за тех, кто тебе подчиняется…

 — Достаточно. Вполне типичное определение для стайного существа.

 — Я — не стайный, — возмутился я. — Золотые драконы не бывают стайными!

 — Для золотых драконов власть — это прежде всего власть над собой. Свобода распоряжаться собой по своему усмотрению, действовать по своей воле. Иными словами, власть — это свобода. Но это сложно понять теоретически тому, что сам не свободен.

 — Ты обо мне?

 — Ага. Ты не свободен, Алексей.

 — Это я-то не свободен??

 — Конечно. Ты же подчиняешь себя интересам клана.

 — Ну, доля правды в этом есть. У меня есть обязательства. Но внутри, в душе…

 — Я не сказал, что это плохо, — уточнил Анхель таким тоном, по которому было совершенно ясно, что произнесено это из вежливости. — У смертных лояльность родичам тоже считается добродетелью.

 — Но что тогда не так?

 Он пожал плечами:

 — Я, честно говоря, не понимаю, зачем ты так цепляешься за клан. Зачем по доброй воле, едва освободившись от цепей обязательств, снова лезть в ту же ловушку?

 Я хорошенько подумал и ответил:

 — Как бы то ни было, я туда уже влез. И обратного хода не будет, если ты об этом. Нужен мне клан или не нужен, золотой я дракон, или черный, или полосатый — я уже в клане и бросить его не могу. Я своих не предаю!

 — Сколько пафоса! — усмехнулся Анхель. — Разве ты не понимаешь, что каждый в ответе только перед самим собой?

 — Как это?

 — Скажи, ты управляешь своей судьбой? Ты провидишь будущее?

 — Конечно, нет!

 — Если твоя воля сильнее судьбы, ты имеешь право обещать. Если нет — ты ничем не отвечаешь за свои слова.

 Я не нашелся что ответить.

 — А где нет долга — нет и предательства, — заключил он. — Есть только личное решение.

 — Типа, «я своему слову хозяин: захотел — дал, захотел — забрал»?

 — Точно. Для сильного его воля — единственный закон. Он определяет правила, он меняет их по своему усмотрению. В этом нет ничего аморального. Разве боги ведут себя не так же?

 — Но я не… — Я осекся, вспомнив слова Анхеля.

 «Золотые драконы — боги в этом мире».

 Вот он и рассуждает как бог. А я спорю с ним с позиции простого смертного.

 Но ведь я — дракон…

 Я не видел в его рассуждениях никакой ошибки. Неужели он прав?

 — Вот именно, — сказал Анхель. — Ты уже не смертный, а все еще мыслишь их категориями. Но это временно. Пока ты слишком юн и робок, чтобы принять истину во всей ее устрашающей полноте. И чересчур слаб, чтобы принять ответственность за себя и свою жизнь — потому и перекладываешь ее на тех, кто сильнее.

 — Так ты считаешь меня слабым?

 — Безусловно.

 Я промолчал, подавляя злость.

 — И то, что ты стал драконом, неважно. Все эти когти, клыки и прочие атрибуты ничего не значат, — безжалостно продолжал Анхель. — Ты слаб не как дракон. Ты слаб как личность.

 — Но я в самом деле пока слаб. Даже для дракона. Я еще очень мало знаю, умею…

 — Сила не в этом.

 — А в чем?

 — Не сомневаться в себе. В том, что будет так, как ты решил. Вне зависимости от того, кто ты: человек или дракон…

 Я задумался. Да, таким я никогда не был. Я всегда сомневался и в себе, и в своих действиях, в своих решениях и в своей правоте. Взвешивал по сто раз, прежде чем что-то предпринять, либо поступал, не думая о последствиях вовсе… Так, значит, это и называется — быть слабым?

 «Анхель совсем меня заговорил! — подумал я с досадой. — Заморочил голову россказнями о золотых драконах, о силе и власти… Разве я за этим сюда пришел? Нет, я пришел, чтобы спросить его… о чем-то очень важном… Черт, забыл…»

 — Но я смотрю, ты заскучал, — переменил вдруг тему Анхель. — Не вернуться ли нам к уроку ботаники?

 — Только без пыльцы, если можно! — воскликнул я, сразу взбодрившись и на всякий случай отодвинувшись от травника.

 — Никакой пыльцы! — пообещал он. — Взгляни-ка на это растение.

 Да уж, не заметить багровые бутоны было бы трудно. Словно кто-то раскидал в траве полдюжины рубинов с вишню величиной.

 Я присел на корточки и прикоснулся к плотно закрытому бутону странного цветка, почти ожидая ощутить под пальцами холодный твердый камень.