Черный Клан. Трилогия (СИ)

 Я зажмурился, чтобы его не видеть. Но змей все равно маячил перед глазами.

 «Так что там с заданием? — осведомился он. — Чем ты готов пожертвовать ради превращения?»

 — Мне сейчас не до загадок!

 «Ошибаешься. Отвечать надо прямо сейчас. Ты слишком долго тянул… Пока не решили за тебя».

 — На что ты намекаешь?!

 «Ради самого важного надо жертвовать самым ценным».

 И тогда я понял то, о чем давно должен был догадаться, если бы сам упорно не отворачивался от очевидного.

 Не сам ли я сказал давеча Грегу, что важнее Васьки у меня не осталось ничего на свете? Теперь-то я понимал, чего он от меня требовал, против чего предостерегал. Но он все равно спохватился слишком поздно. Мы все опоздали. Выбор надо было делать гораздо раньше, в самом начале.

 А теперь мне придетсяпожертвовать Васькой.

 Потому что именно она стоит между мной и превращением.

 — У меня что, нет выбора? — спросил я обреченно.

 «Уже нет, — подтвердил змей. — Ты сам себя загнал в ловушку».

 И облизнулся.

 Я с усилием отвел глаза от зеркала. Народная мудрость гласит, что всегда есть два выхода. «Ну а если черт вас сожрет — тогда у вас выход лишь один…»

 Кажется, как раз мой случай.

 — Я найду другой вариант!

 «А зачем? Мне нравится этот! И тебе он тоже нравится!»

 Я прянул к зеркалу и с рычанием оскалился. Змей в зеркале ответил мне таким же угрожающим оскалом. Он ничуть меня не боялся.

 Как прогнать Того, кто сидит в пруду? Я вспомнил сказку, которую любил в детстве. Что посоветовала Крошке Еноту мама?

 Ну-ка, ну-ка… Вспомнил!

 «Малыш, а ты возьми палку побольше!»

 Палки у меня под рукой не было, зато вместо нее имелась полная пасть отличных зубов.

 — Умри! — прорычал я.

 «Сам умри!» — ответил мне монстр.

 Я распахнул пасть и напал на того, в зеркале.

 Треск, хруст, звон! И боль. Зато я наконец перестал его видеть. Впрочем, как и все остальное тоже.

 Держась за лицо, я вышел из ванной и на ощупь включил свет. Зеркало было разбито вдребезги. Лицо было в крови, руки тоже. Между пальцами стекала и капала кровь.

 Зато это были мои пальцы. А не его, не змея.

 Я ушел на кухню, умылся и закурил, хотя обычно в доме этого не делал. Сидел там, пока не скурил всю пачку. Дымил, прикуривая одну от другой, и думал, думал. Вспоминал всю историю моего превращения, день за днем. Перебирал каждое слово, каждый поступок. Каждый совет Грега, каждую историю Ники, каждую подколку Валенка…

 Когда пачка почти закончилась, а небо за окном начало светлеть, я нашел выход.

 Теперь я знал, что делать дальше.

 И хотя я понимал, в какой ад добровольно собираюсь превратить свою жизнь, на душе стало гораздо легче.

 «На крайняк, — сказал тогда Валенок, — у тебя есть ты сам».

 Почему он тогда заговорил о крайнем случае? Неужели предполагал нечто подобное? В любом случае, его слова подсказали мне, что выходов все-таки два.

 Превращения не будет. С этого момента я его останавливаю.

Глава 27 ПОПЫТКА ВОЗВРАТА

 О последующих трех с половиной неделях рассказывать, в общем, нечего — кроме того, что это было худшее время в моей жизни.

 Первые дня два-три я прожил на энтузиазме — полный энергии, гордый и довольный своей решительностью отбросить все змеиное, что так тщательно взращивал в себе с самого начала весны. Я постарался выкинуть из головы Грега с компанией, равно как и белого змея с его двуличным хозяином, и начал активно восстанавливать нормальные человеческие связи, которые совершенно забросил со всеми этими трансформациями. Друзья, родители, работа… В свое время меня удивляло, как легко я от этого отказался. А теперь — как просто оказалось вернуться.

 Но я ошибался. Ох, как я ошибался! Обманчивая легкость остановленного превращения оказалась просто-напросто посттравматическим шоком. Так тяжелораненый вначале не испытывает боли.

 А потом началось.

 В один прекрасный день, продолжая по инерции чему-то радоваться, я вдруг осознал весь ужас моей ситуации. Не будет превращения, не будет волшебства. Не будет Той Стороны. Не будет больше ничего стоящего в жизни. У меня отныне нет будущего.

 Все кончено.

 И тогда все, чем я теперь пытался наполнить свое повседневное существование, в одночасье потеряло смысл. Буквально все, что занимало мои интересы в прежней жизни, обесценилось. Мир, ставший пустым, потерял основу и теперь разваливался, и что-то начало разрушаться во мне самом.

 На улице набирала силу весна, дни стояли идиотски солнечные и теплые, но радостное пробуждение природы казалось мне жестокой насмешкой над дымящимися руинами, в которые превратилась моя жизнь. Оттаявший, подсохший, слегка зазеленевший городской пейзаж, который я всегда так любил, сейчас был для меня страшен, напоминая надуманно-оптимистичный финал какого-нибудь пост-апокалиптического романа. Первая нежная весенняя зелень казалась ядовитым полуразумным мхом-мутантом. Как намек на то, что все необратимо поменялось, и ничего хорошего уже точно не предвидится.