Черный клинок

Занимались они и бизнесом, но неизменно – Вулф знал это по собственному опыту – выходящим за рамки закона. Ему вспомнилось, как в самом начале совместной с Бобби Коннором службы, еще до создания команды "оборотней", он прибыл с ним сюда в один из летних вечеров. Газ так разъедал глаза, что им пришлось воспользоваться противогазами, чтобы не облеваться. А приехали они по наводке одного из осведомителей Вулфа, сообщившего, что именно здесь скрывается рецидивист, зверски изнасиловавший и убивший пожилую пару. Других причин находиться в этом месте просто не могло быть, так как и полиция, и власти в равной мере махнули рукой на "город безнадежных", признав его совершенно неуправляемым. Не имея средств для организации патрулирования, они предпочли позволить ему стать чем-то вроде квазимуниципального округа со своими собственными властями и законами.

Однако, не найдя рецидивиста, Вулф и Бобби напоролись на двух братьев – главных заводил, устроивших между собой разборку с поножовщиной. Вокруг них широким кругом стояла уличная толпа, подзуживая то одного, то другого из братьев. Тут же сновали ловкие ребята, предлагавшие заключать пари насчет того, кто победит, и этот бизнес шел у них довольно бойко.

Вулф и Бобби разделились, каждый взяв на себя по одному из братьев. Вулф сумел отнять нож у своего, но другой брат вырвался у Бобби и ножом пропорол ему спереди противогаз, отчего Бобби на какой-то момент перестал видеть. Он вслепую попытался снова поймать своего подопечного, но тот опять вывернулся и как бешеный рванулся вперед, всадив нож в живот своему брату и почти одновременно получив от Вулфа пулю в грудь.

Вулф так и застыл, видя сквозь пластиковые очки противогаза двух мертвых братьев, слыша, как шумит толпа и блюет Бобби, вдохнув омерзительную вонь "города безнадежных". После этого случая он чуть было не сдал свой полицейский значок. "Что еще может быть хуже?" – подумал он тогда. Но это оказалось лишь началом погружения в вонючий котел с дерьмом – дно ультрасовременного Нью-Йорка. И вот теперь судьба вновь забросила его в эту обитель отверженных.

Вулф с Чикой вышли из своего черного "корветта", уже начавшего привлекать внимание местных оборванцев. Обшарпанный хромированный громкоговоритель огромных размеров, подвешенный на проволоке над входом в самодельную лачугу, изрыгал то тяжелую металлическую музыку в стиле хип-хоп, то грубо-агрессивный рэп. Похоже, грохот музыки в такую рань никого не волновал. Подумаешь, еще один городской шум в дополнение к гудкам автомобилей и реву сирен. В лучах утреннего солнца жужжали мухи. Повсюду наряду с обычным городским смогом чувствовался тошнотворный запах отбросов и немытых человеческих тел.

Чика повернулась к Вулфу.

– Как самочувствие? Может быть, вам лучше остаться возле машины? – спросила она.

– Я в норме.

Бросив на него быстрый взгляд, она направилась к входу в хибару. Музыка гремела так, что у Вулфа звенело в ушах.

– Паркер! – крикнула Чика, стараясь перекрыть шум. Навстречу ей вышли два здоровенных латиноамериканца с татуировкой на могучих ручищах. Одетые в грязные от пота футболки и джинсы, с дешевыми европейскими пистолетами и зловещего вида ножами у пояса, они держали в руках бейсбольные биты, утыканные бритвенными лезвиями.

– А, это ты, – протянул тот, что покрупнее. Под глазом у него красовались две вытатуированные слезы, означающие двухлетнюю отсидку в тюрьме.

– Мне нужно повидаться с ним, – сказала Чика.

Мужчина со "слезами" под глазом, ухмыльнувшись, подошел к ней. Другой остался стоять у входа в хибару.

– Тебе-то нужно, но кого это ты, черт побери, сюда притащила? – рявкнул подошедший, тыкая Вулфа в грудь. – Соображать надо, кого приводишь! От него так и несет той вонью, которой я уже вдосталь нанюхался.

Вулф промолчал, следя за тем, как латиноамериканец обходит его кругом.

– Фараон – большая шишка, да? – прорычал тот, и его бита пронеслась в сантиметре от лица Вулфа. – Думаешь, ты сейчас в том Нью-Йорке, к которому привык? Там, где улицы широкие, а народ сорит деньгами? Ошибаешься, приятель. Погляди-ка лучше на то, чем я отхвачу тебе нос!

И он угрожающе помахал битой.

– Отвали от меня, – процедил Вулф.

Мужчина с двумя слезами расхохотался и плюнул Вулфу на ботинки.

– Ну теперь ты точно останешься без носа!

Чика стояла, спокойная и расслабленная. Другой латиноамериканец положил руку на грязную, обмотанную липкой лентой рукоять своего пистолета. Вулф, как бы испугавшись, сделал шаг назад. Его противник наседал, тыкая битой в направлении его лица и ухмыляясь, уже слегка захмелевший от предвкушения кровавой победы.