Черный клинок

Вулф начал дрожать, как в лихорадке. Он почувствовал себя так, словно оказался в зеркальном зале, где один неверный шаг может привести к тому, что он наткнется на стену в вся шаткая конструкция обрушится на него. Никогда еще не пугался он так сильно, даже тогда, во время субботнего чрезвычайного патрулирования по улицам, когда оказался перед дулом пистолета. Зубы его стучали так громко, что ему пришлось с силой сжать челюсти, чтобы не разбудить Чику. Он боялся, что она может открыть глаза и увидеть его в таком жалком виде. Всерьез пришла на ум мысль убежать, хотя прежде ему не доводилось спасаться бегством. Но сейчас он прекрасно сознавал, что ситуация совершенно иная: он находился в самом центре неистового урагана. Что предпочесть? Глупо кого-то спрашивать, ибо он знал наверняка, что выбор может быть только один: идти вперед, только вперед – в неизвестное ему будущее.

Вытерев дрожащей рукой холодный пот со лба, он, не считаясь с голосом разума, принялся потихоньку открывать боковую дверь и уже было распахнул ее, но в следующий момент прикрыл глаза и, все еще видя перед собой образ Чики, провалился в сон, зыбкий и тревожный.

На рассвете Вулф разбудил ее, они наскоро перекусили пирожками с шоколадной начинкой, запивая их молоком, – все это Чика купила по пути в универсаме – и поехали в аэропорт.

Оставив катафалк на стоянке аэропорта для длительной парковки машин, они добрались до аэровокзала на рейсовом автобусе. Часы показывали половину седьмого утра, но солнце уже припекало.

В семь сорок они взлетели на самолете, направляющемся в аэропорт О'Хара в Чикаго. Спустя полтора часа после приземления они уже сидели в пассажирском салоне "Боинга-747", ожидающего своей очереди на выруливание на взлетную полосу. Вулф долго ломал голову, пытаясь догадаться, как это Сума ухитрился выследить их на дорогах Массачусетса и где он может быть в данное время.

Вулфа никак не отпускала нервная дрожь: все вспоминались зеленые искры в глазах Сумы, вспыхнувший пламенем Бобби Коннор, горящая Кэти, распластанный на кухонном столе комиссар Джонсон. Вспоминалась Аманда, мертвая, лежащая в луже собственной крови.

Припомнилась могучая таинственная сила, сбросившая его с крыши, ожившие виниловые трубы на грузовом складе, монстр в реке.

Сума...

Вулф отстегнул пристяжные ремни, поднялся в внимательно оглядел всех пассажиров: Сумы не видно. Удовлетворенный, он сел обратно на свое место, закрыл глаза и снова начал вспоминать. Точнее, размышлять. Мысли блуждали рассеянно, как при медленном пробуждении. Он знал, что внутри него происходят какие-то процессы, но какие и к чему они приведут, понятия не имел. Он как бы начал парить, говоря словами Белого Лука, мысленно летать, мысль его вырвалась из телесной оболочки.

У него все еще сохранялось ощущение, будто он упускает что-то важное из виденного им и слышанного. Вулф дал возможность вырваться присутствующей в нем призрачной силе. Вот она взлетела, покружилась над ним и опустилась прямо на его плечи. Он даже почувствовал, как царапают ее когти.

"Катафалк", – услышал он шепот.

Вулф открыл глаза, бессмысленно уставившись в пустоту.

Да, катафалк!

Вспомнилось, как он впервые увидел его, когда следил за Чикой. Она тогда юркнула в заднюю дверь и быстро умчалась куда-то. Возникал вопрос, на который надо было немедленно найти ответ: кто сидел за рулем катафалка?

Что касается Чики, то она здесь, рядом, а кто еще работает с ней и, что крайне важно, не наврала ли она ему? По ее поведению и из ее слов ясно одно: ей приказано привезти его в Токио.

Но ради чего?

Откроется ли перед ним новый мир, в который ввела его Чика, или же он будет действовать вслепую, руководствуясь ложными сведениями, которыми она с умыслом снабдила его? Что, если, к примеру, она и Сума работают тандемом и стремятся к единой цели? А что, если внутри "Тошин Куро Косай" нет никакого раскола? Что, если она сама вербует его в члены этой организации? Если сотрудники секретной службы " Вашингтоне знают это, то они наверняка делают все возможное и невозможное, чтобы как можно скорее высвободить его из затягивающейся петли.

Он знал также, что энергия ясновидения, которую Белый Лук носил в себе, ставит гораздо больше вопросов, чем дает ответов, и представляет собой явление более сложное, чем это только можно представить себе.

Вулф прикрыл глаза. Тот, кто сказал, что неограниченная власть развращает, прекрасно знал, о чем говорит.

Минут через двадцать взлетная полоса освободилась, огромный лайнер развернулся, легкая дымка за стеклом иллюминатора превратилась в картину художника-импрессиониста, рамка которой слегка подрагивала, так как самолет пошел на взлет. Затем они увидели убегающую внизу взлетную полосу, двигатели взревели, и они стали медленно набирать высоту в густом влажном воздухе; самолет сделал вираж – город встал позади них на дыбы и быстро исчез из виду в сизоватой дымке.

Торнберг и МинакоВьетнам – Камбоджа, 1971 год