Черный клинок

Присутствие Ивэн ощущалось все сильнее, и он чувствовал, что ее энергия растет. Казалось, чем больше она входила с ним в контакт, тем быстрее возрастали ее силы, и Вакарэ впервые засомневался, суждено ли ему остаться в живых. Он не умел предвидеть будущее, пользуясь "макура на хирума" скорее как орудием борьбы, чем как инструментом познания, но даже сумей он в этот миг хоть что-то предвидеть, все равно он не стал бы вести себя по-иному. Обязанный жизнью другой женщине – Минако Шиян, он твердо соблюдал закон "гири", и этим определялась его сущность.

Боль обожгла его, и он закричал. Но тут же стряхнул ее с себя, отшвырнул поразивший его клинок тьмы обратно к Ивэн и поспешил по коридору. Ног под собой он больше не чувствовал. Ему казалось, что он лежит в трясине, грозящей поглотить его, и понял, что она побеждает.

Тут он ощутил, что она уже рядом, и бросился вперед сквозь открытую дверь, спотыкаясь о циновки. Силы оставили его, Вакарэ откинул голову и издал вопль. В этот момент "макура на хирума" Ивэн ударила его в полную силу, и он растянулся на полу лицом вниз. Перекатившись, он приподнялся и, подчиняясь инстинкту самосохранения, попытался нанести удар рукой.

Ивэн поймала его кулак ладонями. Одновременно она резко ударила пяткой в его плечевой сустав, и Вакарэ застонал от острой боли в вывихнутой руке.

Он лежал, беспомощно вытянувшись и задыхаясь. Встав над ним, Ивэн запрокинула назад голову и по-волчьи завыла.

Они чего-то ждали? Чего? Вакарэ не знал. Боль стала нестерпимой. Его перегруженные нервы уже не выдерживали, я возникшие в них импульсы побежали к напряженным, как канаты, мышцам, заставляя их непроизвольно сокращаться и дергаться. Но жалкие телодвижения уже ничем не могли ему помочь. Захват, которым держала его Ивэн, оставался железным.

– Как рыба на суше, – раздался голос. Вакарэ с трудом повернул голову и увидел Достопочтенную Мать. – И, как у рыбы, я съем у тебя самое вкусное.

До сих пор Вакарэ никогда не испытывал настоящего ужаса, но сейчас у него затряслась все поджилки. К горлу подступила тошнота, но его не вырвало. Даже на потуги у него не хватило сил.

Вместо этого он в ужасе смотрел, как Достопочтенная Мать опускается на колени рядом с ним, неотразимо прекрасная, одним своим видом разжигающая в мужчинах желание. Она коснулась его руками, прохладными и белы" ми, как алебастр, погладила подбородок и щеки. А затем прижала большие пальцы к его векам.

– Нет! – простонал Вакарэ.

Давление ее пальцев не увеличивалось, и на какой-то миг Вакарэ вообразил, что его пощадят. Но тут же почувствовал дикую боль, будто в глазницы вонзили кинжалы.

– Нет! – закричал он изо всех сил.

Он попытался вырваться, но Ивэн ухватила его еще крепче. Достопочтенная Мать, прикоснувшись лбом к его лбу, больше не давила на глаза пальцами. Поддерживался лишь физический контакт, а "макура на хирума", врубившись в зрительные нервы, проникла по ним в мозг, а там таинственным способом принялась извлекать из Вакарэ его индивидуальную сущность, все его неповторимые особенности. Так Достопочтенная Мать извлекала из своих жертв их "макура на хирума" и добавляла к своей.

– Нет!

Процесс уже начался, и теперь ни человек, ни Бог не могли остановить его. Несмотря на сильные руки Ивэн, тело Вакарэ изогнулось дугой так, что от жуткого напряжения затрещал позвоночник. Затем он, расслабившись, снова упал на татами и стал дергаться в конвульсиях. Его движения потеряли координацию, и теперь он мало походил на человека, будто Достопочтенная Мать высасывала из него не только "макура на хирума", но и человеческую сущность.

– Все кончено, – проговорила наконец она, ощущая во рту вкус крови и ртути – признак присутствия "макура на хирума".

У нее кружилась голова, как будто от чрезмерного употребления спиртного. Поднимаясь с колен, она подала сигнал Ивэн. Та стремительно наклонилась и вонзила большие пальцы в глаза Вакарэ. Ее "макура на хирума" придала этому движению громадную силу, от которой его голова запрокинулась назад так резко, что хрустнули шейные позвонки.

* * *

По завершении последней серии экспериментов Торнберг не отправился домой. С одной стороны, сломалась главная центрифуга с компьютерным управлением и некоторые наиболее важные анализы проводились на старых приборах, практически вручную. Из-за этого ему пришлось пробыть в "Грин бранчес" целых пять часов вместо обычных двух.