Черный Ключ

В толпе ощущается напряжение, никакого веселого смеха и разговоров, которые я ждала. Члены королевской семьи жмутся друг к другу на раскинувшейся траве, которая окружает розовое куполообразное здание, бормоча что-то друг другу. Когда мы выходим из машины, я ловлю обрывки того, что они говорят.

— Никогда не мог себе этого представить…

— Я допрошу свою фрейлину, как только вернусь домой.

— А ведь в прошлом году он так мне помог с приглашением на Самый Длинный Ночной Бал!

Мое колотящееся сердце подскакивает к горлу, и я задыхаюсь. Меня охватывает ужас. Что-то совсем не так.

Мы пробираемся сквозь толпу, и при нашем приближении королевская семья замолкает, кланяясь и приседая перед герцогиней. Когда мы находимся всего в нескольких ярдах от мраморной глыбы, к нам устремляется Графиня Розы.

— Вы слышали? — говорит она, обмахиваясь розовым веером с перьями. — Они нашли его. Лидера этого ужасного общества Черного Ключа.

Секунда до того, как она произносит это имя, превращается в вечность. Я жду в этой вечности, не в силах ни моргнуть, ни вздохнуть.

— Это Люсьен, — говорит Графиня Розы.

Земля качается у меня под ногами. Кажется, я сейчас упаду. Меня поддерживает чья-то сильная рука. Это Гарнет.

Его лицо едва скрывает страх, и я понимаю, что мы обязаны держать себя в руках. Да, мой мир остановился в этот момент, но есть так много миров, о которых нужно помнить сегодня. Мы должны быть сильными. Мы должны быть храбрыми.

Я почти убедила себя, что справлюсь. До того момента, пока по ступенькам на платформу не поднимается палач. На нем черная маска, а на поясе висит серебряный топор. Я не могу отвести от него глаз, его острый край блестит на свету. Мой разум отказывается принимать предназначение этого топора.

— Люсьен? — недоверчиво спрашивает герцогиня. — Я слышала, что они поймали главаря, но… Люсьен? Он всегда казался таким…

— Послушным? — Над герцогиней нависает Графиня Камня, ее большая грудь вываливаются из платья цвета бронзы. — Это всегда те, кому ты доверяешь больше всего, правда?

— Откуда они узнали? — спрашивает герцогиня.

— Видимо, он хотел оставить свой след в самом королевском дворце. Разбил все зеркала в Комнате Отражения в виде отпечатков того самого ключа.

Ключи. Мои ключи. Люсьен, должно быть, взял вину на себя, когда их обнаружили.

Я думала, мир перестал вращаться, когда услышала, что Люсьена поймали.

Это не идет в сравнение с осознанием того, что его поймали из-за меня. Аукционный дом плывет у меня перед глазами. Мои легкие уменьшились вдвое. Мне не хватает воздуха.

Я виновата, я виновата, я виновата…

Королевская семья продолжает говорить, но все звуки превратились в невнятное гудение. О чем я только думала? Зачем я это сделала? Это было безрассудно и глупо. Люсьен не такой. Он точный и осторожный. Он добрый и щедрый. Он спас мне жизнь, показал, кто я такая и на что способна. Он присматривал за мной, как брат, как отец.

И я подвела его. Я все испортила своим высокомерным идиотизмом.

Раздается рев труб, пронзающий туман моего разума. На платформу выходят Курфюрст и Курфюрстина, одетые в алое, черное и золотое, в тон гербам, приколотым к груди. Курфюрстина выглядит контуженной. Курфюрст мрачен. Его глаза на мгновение останавливаются на герцогине, прежде чем он поднимает руку, и последний оставшийся шепот смолкает.

— Моя королевская семья, — говорит он своим густым тенором. — Мы обнаружили предателя среди нас. — Он поворачивается к кому-то, стоящему в стороне, где я не вижу. — Приведите его сюда!

Рука Гарнета тянется к пистолету, но мы ничего не можем сделать. Мне понадобился весь мой самоконтроль до последней капли, чтобы не завопить, не закричать Люсьену, когда его выводили на платформу.

Один глаз заплыл и опух. У него на лбу рана, и он хромает. Вместо одеяния фрейлины на нем кусок мешковины, обвязанный вокруг талии веревкой. Его ноги голые и грязные. У него связаны руки, и по бокам от него два Ратника. Один из них толкает его в спину, и он спотыкается, почти теряя равновесие. Толпа смеется и глумится.

Ему полностью обрили голову, его красивый каштановый пучок волос исчез. Без него он выглядит намного моложе. Ратники ведут его к мраморной платформе, и Курфюрст снова говорит.

— Этот человек, ранее известный как Люсьен из Королевского дворца, обвиняется в измене и подстрекательстве к мятежу. Обнаружилось, что он является лидером повстанческого общества, называющего себя Черным ключом. Он несет ответственность за все акты насилия, совершенные в низших округах, нападения на королевские аванпосты, что равносильно нападению на саму Жемчужину. Он был признан виновным в этих преступлениях. Приговор — смертная казнь.

Меня тошнит, желудок сводит, когда Люсьена ставят на колени. Мое сердце колотится о ребра, и каждый удар посылает в мою голову одно и то же слово.

Нет, нет, нет, нет…

Курфюрст поворачивает голову к своему бывшему слуге с выражением отвращения на лице. — У тебя есть последние слова перед казнью?