Черный князь

— То другие заботы, а здесь тишина да покой, — с грустью заметил Норманн.

— Не каждому дано вынести тяжкую ношу княжеской доли, — нравоучительно заметил посадник. — В свое время белозерские никого и близко к себе не подпускали, даже владимирские князья не решались с ними воевать. А сейчас что? Тьфу! Земли грабят все, кому не лень, а Роман Михайлович знай себе вино попивает да последнее добро проедает.

Норманну не понравилась затронутая тема: каждому свое, один изо всех сил рвется к власти, другой доволен работой у станка и счастливо живет в большой и дружной семье. Он решил сменить тему и спросил:

— Что повитуха сказала? Кого мне ждать, брата или сестру?

— Прасковья Кирилловна девочку носит, — расплылся в улыбке Федор Данилович, — сама отправилась к волхвам, а мне с тобой поговорить надо.

Уже интересно! После разговора с Максимом времени-то прошло всего ничего! А тут и семейные дела улажены, и посадник выбрал свободное время, и жену до Медвежьего замка проводил. Припортальная братва использует радиосвязь? Или голубиная почта действует не только между крепостями Карельского княжества? Впрочем, тема связи мало интересовала Норманна, важно было другое — пришельцы действовали сообща, а их конечная цель так и оставалась неизвестной.

— Вот и чудненько! — с фальшивой радостью ответил он. — Детский смех всегда приносит в дом радость.

— Ладно, ладно, — засмущался посадник, — я пришел поговорить о продаже шведских земель.

— Есть повод спешить? — насторожился Норманн.

— Как раз наоборот, надо бы затянуть это дело на несколько лет, — серьезно сказал Федор Данилович.

Интересное предложение! А смысл? Да, Петр I подписал со Швецией мир только через пятнадцать лет после Полтавы. Но там был совсем другой расклад, все эти годы русская армия беспощадно грабила рудники и прииски. Петровские полки оккупировали южное побережье Балтийского моря от Померании до Голштинии и после пятнадцатилетней выдержки уже не вернули шведские завоевания бывшим владельцам, а продали как свои земли. Понятное дело, короли Пруссии и Дании не пришли от подобной сделки в восторг, но царь был прав, союзнички-то сами вышли из войны и заключили с Карлом не просто сепаратный мир, а военный союз против России. И поляки по этой же причине распрощались с Курляндией и Литвой. Силен был Петр, всем английским, голландским и французским посредникам без стеснения показал фигу, и не в кармане, а под нос.

Сейчас абсолютно иной расклад. Во-первых, Швеция совсем малюсенькая, чуть шире, чем от Стокгольма до Упсалы, впоследствии эту провинцию назовут Свеаланд. Севернее живут самоеды, а прииски с рудниками находятся в приполярном районе среди жующих ягель оленей, чумов и яранг. Но главное, добыча золота, серебра и меди подконтрольна Готланду, а не шведам. Наступит весна — и ку-ку, хозяева возьмут перевозки под свой контроль, поэтому Норманн возразил:

— Предлагаешь мне стать третьим в разборках между Ганзой и Готландом?

— Какие там могут быть разборки? — хохотнул Федор Данилович. — Гроссмейстер Дитрих фон Альтенбург на раз сметет Сиворда и Висбю, покорно спустит флаги.

— Вот видишь, сам прекрасно понимаешь слабость оберегающего Готланд очередного норвежского королька! — воскликнул Норманн.

— Я не только понимаю, но и предлагаю выгодный для тебя вариант. — Посадник снова стал серьезным.

— Пободаться с Ганзой и Тевтонским орденом? Нет уж, спасибо! Я лучше отправлюсь на Итиль.

— Отправляйся, — согласился Федор Данилович. — Одно другому не помеха, придержи малую дружину на свейских землях, и все.

— Легко сказать — придержи! — Настойчивость отца начала раздражать князя. — Ульфор ненавидит латинян лютой ненавистью.

— Никто не заставляет его распивать с епископом чаи, — хитро улыбнулся посадник. — От тебя требуется всего лишь присутствие.

— Я обещал продать земли гроссмейстеру фон Альтенбургу! Ты предлагаешь вместо этого крутить хвостом? — все более раздражаясь, спросил Норманн.

— Никто не просит тебя отказываться от своих обещаний, сейчас ландмаршалы ордена пересчитывают скотину и крестьян, измеряют поля. — Желая успокоить сына, Федор Данилович сбавил тон разговора.

В затеянной беседе явно просвечивала недосказанность, Вянгинский отстаивал не свои интересы. С чего это вдруг новгородское купечество озаботилось судьбой Швеции и благополучием Карельского княжества? Норманну надоели танцы вокруг да около, и он решил спросить напрямую:

— Давай начнем с главного: в чем здесь твой интерес и где ты видишь мою выгоду?

— Ты не способен разобраться в столь простом раскладе? — Казалось, посадник не верил собственным ушам.

— Нет, не способен! — решительно ответил Норманн.

— Я пришел с просьбой от Новгородского и Псковского веча! Если Ганза задушит Висбю, мы все, в том числе и ты, потеряем очень много.

— Я как раз ничего не потеряю, — пожал плечами князь. — О Пскове не знаю и не скажу, а Новгород лишится ежегодного весеннего подношения.