Черный код

Примчавшись в изолятор, первым делом бросилась к главврачу. К счастью, по имевшемуся служебному пропуску попасть к нему было несложно. Васильев, сидя в своем кабинете, увешанном плакатами с изображением различных органов человека, тоже попивал чаек из старомодной голубой чашки со щербатыми краями.

— Ох, милочка! — всплеснул он руками, когда я после пробежки по холодному утреннему воздуху не смогла справиться с приступом кашля. — Да у вас бронхит!

— Не обращайте внимания, — смутилась я, — последствия простуды.

— Я вам сейчас одну «бормотушку» выпишу, — он выдвинул ящик скрипучего стола, достал очки, листок бумаги и ручку и принялся писать, — завтра как новенькая будете!

— Спасибо, — я приняла записку с неразборчивыми каракулями и сунула в карман, — а я к вам по делу.

— С удовольствием, — кивнул Васильев и отхлебнул еще чайку.

— Я хочу увидеть Максима Велса.

Главврач едва не поперхнулся жидкостью и со стуком поставил чашку на стол.

— Он сейчас в лазарете. Я бы строго рекомендовал воздержаться от сеансов на время лечения…

— Я не ради сеанса, просто хочу его проведать.

— Но у нас не городская больница, где разрешены посещения больных…

— Он — мой подопытный! — оборвала я главврача. — Я тоже в некотором роде несу ответственность за его состояние. Можно мне его увидеть? Пожалуйста…

Васильев пожевал губами. Было заметно, что дружеское расположение ко мне борется в нем с профессиональными обязанностями.

— Пожалуйста, — повторила я, понимая, что в очередной раз нарушаю инструкции ради Макса.

До какой же грани меня доведет тяга к нему?! Даже страшно стало от собственного безрассудства, но в то же время — радостно от того, что своими глазами смогу убедиться: он жив.

— Анита-Анита, — со вздохом покачал головой главврач и поднялся с места, — что ж вы веревки из старика вьете?

— Да какой же вы старик, Аркадий Григорьевич, — подыграла я, — молодой еще.

— Ха! Молодой! — он жестом указал на дверь. — Дедушка уже.

— Молодой дедушка.

Я продолжала кокетничать с Васильевым всю дорогу до медблока, а у самой тряслись поджилки от предвкушения встречи с Максом. Видимо, проклятие двуличности пало и на меня, как и на всех приближенных к нему людей. Что же заставляет других лгать и изворачиваться ради него? Может, узнаю сегодня?

В довольно прохладном помещении с узкими зарешеченными окнами находилось несколько кроватей, но занятой оказалась лишь одна. Мое сердце пропустило удар, стоило увидеть Макса. Он лежал, повернув голову набок и закрыв глаза. Обнаженная грудь мерно вздымалась, поверх ребер была наложена повязка. Ноги укрывала застиранная до серого цвета простыня. Его ранили в живот? Очень опасное ранение, как мне всегда казалось. Но, видимо, обошлось, и жизненно важные органы не задеты.

— Спит, — прокомментировал Васильев, пододвигая к кровати стул для меня, — после укола.

— Как это случилось? — пролепетала я, опускаясь на сиденье.

— Да кто знает? В камеру, говорят, кто-то пробрался ночью, когда все спали. Хорошо, что у вашего подопечного реакция не подвела. Успел перенаправить удар. Метились в горло, получилось в живот. Нападавший сразу сбежал, как промашку понял. Ну, так говорят.

Ну конечно. Видимо, чтобы не «светиться».

— Вы можете дать мне немного времени? — повернулась я к Васильеву, который горой возвышался за спиной.

Тот потоптался на месте.

— Разве что недолго.

Я дождалась, пока шаги стихнут, и хлопнет дверь. Потом, уже не таясь, жадным взглядом впилась в Макса. На правом плече у него оказалась татуировка в виде арабской вязи, охватывающей крепкий бицепс. Грудь рельефная, как с картинки. Боже, какой же он красивый, разве такие бывают?! Бывают наверняка в воображении каждой домохозяйки, насмотревшейся фильмов о любви, но чтобы вот так… передо мной… вживую…

Я не выдержала и коснулась его. Кожа теплая и гладкая. Очень приятная на ощупь. Я провела ладонью по груди Макса, стараясь не спускаться к повязке, чтобы не причинять лишней боли. Он слегка пошевелился, чуть мотнул головой, приоткрыл губы. Меня охватила дрожь от его неосознанной реакции. Как же захотелось его поцеловать!

Соблазн был очень велик, и искушение усиливалось тем, что Макс спал, а значит, не отдавал себе отчета в происходящем. Он бы и не заметил… всего один маленький поцелуй… почти невесомое прикосновение к его губам в реальности… я ведь знала, какие они там, в наших с ним виртуальных встречах. Но будут ли они такими на самом деле?

Я сглотнула.

Нет, нельзя. Нельзя позволять себе настолько терять голову. Я же взрослый разумный человек, замужняя женщина! А веду себя, как девчонка, которая радуется возможности украдкой поцеловать понравившегося мальчика!

К тому же, я здесь не за этим.

Убрав ладонь с груди Макса, я взяла его правую руку. Посмотрела на безымянный палец. Обычно у тех, кто носит или носил обручальное кольцо, на этом месте кожа чуть стерта. У Макса — нет следа. Давненько он снял свое…

Интересно, он сделал это до того, как его жена попала под автобус или после? Хотел скорее избавиться от всего, что напоминало о кошмарном браке? Или просто безделушка надоела?