Черный код

Он бросает волосы в лицо, треплет края одежды. Со всех сторон нас обступают скалы. Огромные, отвесные стены. Только где-то высоко вверху на обрыве видны стебли травы, которая колышется на ветру. Мы с Максом стоим на пятачке земли, зажатые с одной стороны в каменной ловушке, а с другой — к нам подступает океан. Волны шипят, яростно бросаясь на берег и разбиваясь в пену. Воздух пропитан солью и влагой и поэтому кажется тяжелым. Мое платье и волосы мгновенно сыреют. Ноги по щиколотку утопают в мокром песке.

— Убирайся! — Макс теснит меня к воде и пытается перекричать шум ветра.

— Нет! — визжу в ответ. — Скажи мне, кого ты защищаешь! Я поверю тебе на слово! Клянусь, что я поверю!

— Вон!

— Нет!

Он толкает меня в воду с такой силой, что я в одно мгновение погружаюсь с головой. Во рту — соль. Невольно делаю глоток, и меня чуть не выворачивает наизнанку. Пытаюсь подняться, но Макс наваливается сверху, придавливает ко дну. Барахтаюсь, мучительно пытаюсь сопротивляться, но, конечно, не могу сдвинуть его с себя. Пузырьки воздуха щекочут лицо. Сквозь плотную завесу воды ощущается запах жасмина.

Да, да, я знаю, что там, в реальности, его показатели наверняка зашкаливают. И знаю, зачем он сейчас меня топит — хочет выкинуть из сеанса. Заставить убраться подальше. Но Макс ошибается. Я не буду верить тому образу, который он хочет создать. Я буду верить ему. А он настоящий — там, в фургоне. И вот тому Максу я буду верить.

Поэтому цепляюсь за его руки и продолжаю бороться за глоток воздуха, пока легкие разрываются от напряжения, а в глазах темнеет. Силы тают с каждой секундой. Не хочу сдаваться. Чувствую, что начинаю терять сознание. Если отключусь — то все закончится. Мы снова вернемся в реальность.

Легкие не выдерживают, и я инстинктивно открываю рот, выпуская последние пузырьки воздуха. Все вокруг бушует, движется и кипит. Надежда гаснет. Наверно, зря я все это затеяла.

Зря.

Макс выдергивает меня наверх. Делаю жадный вдох. Глаза щиплет от соли, ничего не вижу. Чувствую только сырой ветер на мокром лице, холод, пробирающий до костей. И губы Макса. Он целует меня, обхватив руками голову, мешая дышать после долгого пребывания под водой. Целует и шепчет:

— Я защищал тебя, дура. Тебя! А ты все испортила.

Мне кажется, что я ослышалась. В ушах еще шумит после погружения. Отворачиваюсь от Макса. Не потому, что не хочу его поцелуев. Мне нужно дышать, а он этого не понимает. Продолжает целовать щеки, мокрые волосы над ухом, стискивает в объятиях так крепко, что мне грозит новый виток удушения. Я парализована. Болтаюсь в его руках, пока новая волна не накрывает нас обоих.

Выныриваем в метре друг от друга и отфыркиваемся. Продышавшись, обретаю способность мыслить яснее. Макс встает, океан доходит ему до пояса, мокрая одежда липнет к груди, по лицу струится вода. Он начинает двигаться ко мне.

— Почему меня? — кричу и пытаюсь тоже подняться на ноги. — От кого хотел защитить? От Андрея Викторовича?

Очередная волна подхватывает меня и волочит ближе к берегу. Равновесие удержать не удается. Я отплевываюсь от пены и песка, попавшего в рот. Макс падает рядом со мной на колени, хватает за локти, резко выдергивает наверх, удерживает на уровне себя.

— От того, что внутри меня, Анита! — рычит он, с яростью глядя в глаза. — От того, что тебе не нужно знать! Никому не нужно! Когда люди узнают правду, это их только губит! А я не могу врать, — он поджимает губы и прищуривается, а потом добавляет: — И не хочу.

Слышу, как стучат мои зубы, и не могу определиться — то ли от холода, то ли от страха. Но боюсь не Макса. Того, что стоит за ним. За его взглядом и словами. Он ведь не шутит. Не кокетничает со мной. Он сам боится. Сам себя. Я вдруг отчетливо вижу это в его глазах.

— Значит, Андрей Викторович — это все-таки такой способ самоубийства? — бормочу я, не зная, что еще сказать.

— Не только. Но и это тоже. Ему следовало умереть, а я хотел сделать напоследок что-то хорошее, — Макс фыркает и качает головой. — Я все продумал, исключил любые отклонения от плана! Но потом появилась ты…

Он посылает мне такой взгляд, что я забываю, как дышать.

— Ты, Анита. И я перехотел умирать. Но уже поздно.

Внезапно я понимаю, что наступил момент истины. Можно бесконечно заваливать Макса вопросами, пытаться подойти к нему то с одной стороны, то с другой, действовать то напролом, то обманом. Но он будет упорно продолжать защищать меня от себя так, как это понимает. А можно сделать самый безрассудный поступок в своей жизни. Совершить «прыжок веры». Просто принять ситуацию такой, какая она есть сейчас. Не понимая ничего из того, что происходит. Слепо шагнуть во тьму, где находится Макс, и остаться там с ним.

От этих мыслей по телу прокатывается дрожь. «Дура, ты повелась на него, как и все до тебя», — шепчет ехидный голосок в голове. «Но я пожалею, если никогда не попробую», — возражаю самой себе я.

— П-почему я все испортила? — предпринимаю последнюю попытку.