Черный код

Я украдкой посмотрела на Макса. Он успел выпрямиться, схватиться за прутья решетки и смотрел на меня так… в глубине его темных глаз пылало то ли восхищение, то ли облегчение, но ясным стало одно: он догадался, что я все поняла. Это придало новых сил.

– Не предположения, а пояснения к мотивам преступления, – парировала я. – Нормальный человеческий порыв – попытаться помешать несчастному случаю, который грозит близким. Отсюда вытекает следующий вывод: убивая профессора Соловьева, подсудимый пытался чему-то помешать. Но чему? Долгое время он не хотел признаваться, какие бы методы я не использовала. Но мне все-таки удалось найти первопричину.

В этот раз я посмотрела на экран после того, как нажала кнопку. Предыдущее изображение сменилось новым. Тем, из первого сеанса, когда я попала в заброшенный дом и осматривала его безжизненные помещения.

– Так как ранее мне не доводилось работать с людьми, наделенными способностями, отличными от моих, – принялась пояснять я, – то именно этот фактор и сбивал с толку долгое время. Оказавшись в смоделированной реальности, которая сейчас воспроизводится на экране, я опиралась только на имеющийся опыт. Сразу насторожилась, когда мы с объектом слишком легко вошли в контакт. Но, конечно, предположила, что нахожусь в его фантазиях. Ведь этот дом реально существует, он не разрушен, находится в нашем городе, и в нем по-прежнему живут люди. Гораздо позже я узнала его, вспомнила двор. В этой квартире мы жили с родителями, когда я была совсем маленькой, но потом переехали. Поэтому и не удалось восстановить в памяти мгновенную связь. Помогли качели.

На экране как раз демонстрировался вид из окна и те самые проржавевшие качели внизу на площадке между многоэтажками.

– Теперь я могу найти объяснение странным ощущениям чересчур быстрого установления контакта. Подобное, хотя и иное по своей природе, слияние происходит между двумя перцепторами. То есть, в нашем случае, я просто зафиксировала признак контакта с другим человеком, наделенным сверхспособностями. Получается, что разрушенный дом, обвалившиеся ступени, которые вы сейчас видите, – это не фантазия. Это воспоминание моего объекта.

Я обвела взглядом притихших участников процесса. Каждый смотрел на экран так, будто не мог поверить глазам.

– Как, спросите вы? – усмехнулась я. – Как может быть воспоминанием то, чего не существует на самом деле? Любой перцептор, конечно, первым делом спросил бы, как возможен показ воспоминания при первом же контакте, но тут я пояснила бы, что наличие особых способностей упрощает слияние подсознаний. А что касается увиденного… это было то самое видение нашего с вами будущего. Тот мотив, из-за которого умер профессор Соловьев. Максим Велс видел заранее, как наступит конец человечества.

– Не могли бы вы выражаться яснее? – нахмурился судья.

Я пожала плечами и вынула из кармана помятый листок.

– Можете тоже приобщить это к делу, если потребуется. Список дат, и самая последняя проставлена на восемь лет вперед. Думаю, это и есть тот Судный день, результат которого пришел в видениях моему объекту. Теперь очень легко провести параллель между апокалипсисом и профессором Соловьевым, если вспомнить тягу последнего к научным разработкам. Я не сомневаюсь, что он продолжил бы изобретать новые программы, пока однажды не создал бы эту. Я бы условно назвала ее… ну пусть хотя бы «Черный код», потому что черный – цвет траура, а насколько видно по ситуации, умерли все.

О сотрудничестве профессора с иностранными шпионами решила не упоминать. Это вызвало бы кучу ненужных вопросов, а мне хотелось сформировать однозначное впечатление. К тому же, я почти не сомневалась: отправься Соловьев работать за границу или останься на родине – рано или поздно «Черный Код» бы создали и запустили.

А может, государства бы объединились и решили внедрить новую программу на территории сразу нескольких стран? Что, если всему земному шару грозило бы вымирание вследствие всего одной человеческой ошибки? А в том, что вышла бы ошибка, я уже убедилась.

Мучило любопытство: кого планировал найти профессор, создавая такую программу, как «Черный Код»? Предположение на ум приходили разные: либо Соловьев мечтал обнаружить сразу несколько способностей в одном человеке, либо искал не просто сверх, а супермегасверхумения. И в том, и в другом случае мозг попавших под опыты невинных жертв, скорее всего, не выдержал бы нагрузки. Одним махом профессор просто убил бы всех.

Когда я представляла, как сотни, тысячи, десятки тысяч людей в городах по всей стране истекали кровью и умирали во время проведения программы, мороз ледяной лапой сковывал сердце. Получается, что и сами исполнители бы погибли, запустив шумовой и световой эффект. Ужасный скрежет бы длился и длился, пока последние умирающие бились в агонии, не догадываясь, что не осталось никого, кто мог бы их мучения прекратить.

В это время на экране появились бывшие перцепторы из моей Десятки. Точнее, те нелюди, в которых они превратились.