Черный кофе со льдом

От досады, что ничего не выходит, но еще больше от жары у меня разболелась голова и опять заныл затылок. Я решила немного полежать, чтобы боль утихла и вернулась ясность мыслей. Сама не заметила, как задремала. Проспала я недолго. Мне снилась какая-то непонятная белиберда. Сон был очень ярким, но состоял из отдельных обрывков, словно нарезка киноленты. Сначала мне приснился индеец-шаман. Его лицо было раскрашено в точности, как маска ацтека на стене Диминой гостиной. Шаман плясал ритуальный танец вокруг костра, прося у своего божества избавления от засухи. Но его усилия были бесплодны. В конце концов он, совершенно обессиленный, упал около костра, как мертвый. Но он был жив — я чувствовала это, — только очень изнурен. Во сне было ясно, что эти неудачные попытки он совершает уже бесчисленное количество раз. И очень страдает от того, что не может помочь людям избежать бед, приносимых долгой засухой. Потом возник следующий эпизод. Наступила ночь. Шаман с трудом поднялся и еле добрел до своего жилища. Он выглядел дряхлым стариком: трясущиеся руки, нетвердая походка, мутный взгляд. Следующий эпизод — он пьет из глиняного сосуда какое-то зелье. Сосуд как две капли воды схож с тем, что я видела в альбоме. Зелье оказывает потрясающее действие: его плечи расправляются, движения становятся уверенными, глаза блестят, мышцы наливаются силой — и вот передо мной уже цветущий молодой мужчина, полный сил.

Шаман докурил трубку и теперь устало смотрит куда-то вдаль. Вдруг он оборачивается, смотрит мне прямо в глаза и начинает что-то говорить. Язык мне неизвестен, но я непостижимым для себя образом понимаю смысл его слов. «Маар не должен служить корысти и обману. Маар нельзя было давать нечестному человеку. Я поверил словам и совершил ошибку, раскрыв древний секрет. Теперь мои боги разгневались и лишили меня дара помогать людям. Ты должна помочь. Останови плохих людей».

Проснувшись, я еще некоторое время ощущала пронзительный взгляд темных глаз. Что за ерунда, приснится же такое. Удивительно, как человеческий мозг способен во сне преломлять впечатления и события последних дней. Индеец, похожий на маску в гостиной Димы. Глиняный сосуд из альбома. «Маар» — слово, созвучное названию денисовской разработки «Мара». Моя тревога, неразрешенные загадки. Все это вместе вылилось вот в такой затейливый сон. Настолько реалистичный, что даже мурашки по коже. Я еще не успела как следует проснуться, как раздался телефонный звонок. Звонил Соколов.

— Таня, привет! Я кое-что вспомнил.

— Что вспомнил? — спросила я, еще не совсем понимая, о чем идет речь.

— Ну, ты тогда, у Зацепиных, спрашивала, что мне мог Денисов рассказать о командировке и чего он испугался. Я припомнил один разговор. Я не знаю, может, это просто ерунда. Но это единственное, что мне показалось достойным твоего внимания.

— А, вот ты о чем. Рассказывай, Саша. — Я наконец проснулась окончательно.

— В общем, когда Виктор приехал из последней командировки, он был очень воодушевлен изготовлением какого-то препарата. Я толком не разобрал, конечно, что к чему. Но он говорил, что этот препарат будет являться очень дешевым аналогом какого-то мексиканского зелья, который там готовят по древнему рецепту, из кактусов. Его составляющие можно было синтезировать химическим путем. Он узнал пропорции — вроде бы ему лично какой-то индейский шаман дал точный рецепт. У этого препарата было очень интересное действие: он давал человеку полное ощущение бодрости, прилива сил, хорошего настроения. Его недостатком было только то, что его действие происходило за счет резервных сил организма. Ну, как при стрессе. Поэтому его можно применять только в строгих дозировках и не слишком часто, иначе это приведет к истощению организма. Ну вот, а Витя тогда здорово переживал, что у него накрылся выпуск какого-то там еще препарата. «Эликсир», кажется. Тот очень дорого стоил. А его действие было таким же, как у мексиканского, только он не истощал организм и не пользовался его резервами, а вроде как наоборот, эти резервы пополнял. А я ему тогда по дурости возьми и ляпни — если отличить нельзя, так выпускай в продажу мексиканскую «пустышку», а всем скажи, что это тот самый, дорогой. Ну, он тогда еще возмутился. Это же, говорит, подсудное дело — одно другим подменять. И вообще, надо какие-то там исследования пройти, испытания.

— И что же дальше, что он решил?

— Ничего не решил. Мы больше об этом не говорили никогда. Я в его ученые дела не лез. Забыл даже об этом. Вот ты попросила что-нибудь припомнить интересное, я начал вспоминать — только это и вылезло из памяти. Не знаю, Танюш, я так путано все рассказал. Может, это и не интересно вовсе…

— Саша, миленький! Это очень интересно! Я, кажется, начинаю что-то понимать наконец. Только я тебе попозже расскажу, мне обдумать еще надо.

— Ну, всегда рад помочь частному сыску. Привет Катюшке!