Черный конверт пуст… Как обрести истинную силу и тайные знания

– Ну, не знаю, мы раньше так не делали, хотя, по большому счету, почему бы и нет: может, это и пройдет – попробуем.

– Конечно, попробуем, Галина Ивановна. Держите меня в курсе событий, мне интересно, какая будет реакция и у тех, и у других.

– Да, конечно, – сказала Галина Ивановна и покинула кабинет.

Через некоторое время и Ирина вышла в зал для работы с клиентами, понаблюдала немного за работой персонала, затем – в фойе бизнес-центра, где располагались автоматы с напитками и снэками. Ей вдруг дико захотелось печенья в шоколаде, сдобренного карамелью. И мороженого. Эээх. Когда Андрей вернется, он ее может и не узнать, если потворствовать всем своим хочу. Поэтому нужно просто выкинуть из головы эти глупости про мороженое и печенье.

В том, что он вернется, она ни минуты не сомневалась.

В коридорах бизнес-центра стояла суета: люди сновали туда-сюда, и этот муравейник ей напоминал кулуары почитаемого альма-матер, даже пришлось встать в очередь к одному из автоматов, но, простояв некоторое время, она решила, что может с таким же успехом помыть пока руки и вообще привести себя в порядок. Пройдя дальше по коридору и не встретив в массе встречного потока ни одного знакомого лица, что было совершенно неудивительно, она вошла в женскую комнату и, прислонив сумочку к стене на тумбочке рядом с умывальником, открыла воду, вглядываясь в зеркало. Ее рыжая копна волос в детстве доставляла ей множество неприятностей, но после двадцати Ирина обнаружила, что это, оказывается, колоссальное преимущество перед всеми остальными – она была естественно рыжей; и тонкие черты лица придавали ей особую пикантность, которую невозможно встретить ни в блондинках, ни в брюнетках, ни в шатенках, – так, по крайней мере, ей внушили еще в университете. И она с этим согласилась, не тратя времени и нервы на выискивание противоположной точки зрения ни внутри себя, ни снаружи.

Она подняла рычажок крана и тут только заметила по отражению в зеркале, что находится здесь не одна – в одной из кабинок позади нее явно кто-то присутствовал, только почему-то хотел скрыть это: насторожила одинокая туфля, краешек которой неестественно, с точки зрения функционального предназначения этой кабинки, высовывался из-под дверцы, словно женщина пряталась за тонкой перегородкой. Ирина подошла ближе, и интуиция подсказала вдруг ей, что здесь не все в порядке. Сердце забилось быстрее, кончики пальцев похолодели, и ей внезапно захотелось выбежать и позвать кого-нибудь на помощь, но здравый смысл не позволял двинуться с места, не удостоверившись, что с тем, кто находился внутри, все нормально.

Медленно опустившись на корточки, она попыталась разглядеть, что происходит внутри, и увидела краешек серой юбки и вторую ногу: женщина, по всей видимости, стояла, прислонившись спиной к перегородке. Только стояла она на самых носочках, так что второй туфель почти сполз с ноги, обнажив пятку. Теперь до нее дошло, что и эти туфли, и эта юбка уже были сегодня в ее кабинете – на Галине Ивановне. Она резко выпрямилась и нервно спросила:

– Галина Ивановна, вы… там?

Ей никто не ответил, а в ушах она скорее ощутила, чем услышала протяжный металлический звон, который нарастал по мере того, как она опасливо стала приближаться к белой матовой двери. Как назло, никому не приспичило войти в этот момент, а было бы кстати: неожиданно одной ей здесь стало не по себе, а звон в ушах раздражал ее, потому что она знала, что это от страха.

– Галина Ивановна, что за шутки: я же знаю, что вы внутри, – снова произнесла Ирина.

Она в нерешительности остановилась в метре от круглой хромовой ручки, рассуждая про себя, зачем бы Галине Ивановне понадобилось прятаться от кого бы то ни было в туалетной кабинке – это же полный абсурд! Да она и не могла себе вообразить старшего менеджера притаившейся возле сливного бачка между пластиковой перегородкой, разделявшей кабинки, и унитазом. Представив себе эту картинку, она даже нервно улыбнулась и решительно взялась за ручку, пытаясь повернуть ее. Но оказалось, что дверь заперта изнутри. Теперь Ирина уже не сомневалась, что произошло что-то неладное, и забарабанила по пластику, повторяя:

– Галина Ивановна, что с вами? Почему вы молчите, Галина Ивановна? Откройте дверь, я вам помогу! Вы меня слышите?!