Черный король

Странно звучало. Хотела спросить, неужели у них так плохо с деторождением? Потом поняла, что задавать такой вопрос бездетной Тирсии было бы бестактностью.

— Но ведь у серебряных ведьм рождаются только дочери.

— Верно, и этим они еще ценнее. Видишь ли, за рекой не так, а у нас тут иные законы. Мужчине сложно унаследовать королевство, он ведь может и не дожить. А женщина, — тут старуха запнулась и уставилась в окно. — Женшина — это и есть королевство. Короли могут меняться, умирать один за другим. Королева остается.

Ника невольно передернулась от этих слов.

Короли могут умирать.

…Мое проклятие ты. Ты. Моя. Смерть.

Слезы стали наворачиваться на глаза, Она застыла, перекатывая серебряный стаканчик в пальцах. Обида стала душить снова. Ведь она хотела помочь. А он ее как назойливую девчонку… Он ведь сам говорил!

…Ты еще сама придешь ко мне.

Вот! Она готова была прийти. А он…!

— Что ты? — услышала она негромкий голос Тирсии.

— Так. Ничего.

Старуха замерла, задумчиво глядя на нее, и сложила перед лицом руки.

— Я думала, вы поговорили с ним сегодня.

— Да, поговорили, — Ника встала и отошла к окну.

Поговорили, конечно! Ее ткнули носом как нашкодившего котенка. Ника не хотела, но ее вдруг прорвало от обиды.

— Я не понимаю его! Он…

Нет, гордость не позволила ей высказать все. Она и так сказала слишком много.

— Я не понимаю, чего он от меня хочет.

Тирсия вздохнула, отвела взгляд и откинулась на стуле.

— Не понимаешь? Это же так просто.

И замолчала, склонив голову набок.

Повисла пауза. Ника уставилась на нее, не в силах вымолвить ни слова. Опять загадки. Проклятые загадки! Когда же уже они начнут…

— Он хочет любви.

Как громом ударило, Ника невольно отшатнулась, закрыла рот рукой и отвернулась к окну.

— Мне больше ста лет, и я вдовела дважды, — негромко проговорила Тирсия. — А Дэймара я знаю уже почти двадцать лет.

— Что? — поразилась Ника.

— Да, он стал королем, когда ему было девятнадцать. Мне тогда было уже больше восьмидесяти. Он для меня как сын.

Старуха мягко улыбнулась и добавила уже совершенно другим тоном:

— Я все знаю о проклятии. Но даже один день счастья стоит…

Ника поразилась, в глазах Тирсии стояли слезы. Что было в ее прошлом, какие мрачные тайны, какие горькие воспоминания? Мороз по коже.

— Ладно, о чем это я? — встрепенулась старуха. — Где твой стаканчик? Давай сюда, наполним его!

***

Вино оказалось удивительно вкусным и пьяным. Ника и сама не поняла, почему ей захотелось спать. Легла рано, и сны почти не снились.

Когда она проснулась, многое уже воспринималось по-другому. Но что бы вчера ни говорила ей Тирсия, Ника была обижена. Отказывалась понимать, просто отказывалась верить. Долго спорила с собой, пыталась что-то высмотреть в своей книге, но там не было ничего нового.

Ближе к вечеру она все же решилась выползти в библиотеку, и всю дорогу напряженно оглядывалась по сторонам, не хотела встретиться с Дэймаром. И как назло, опять столкнулась с ним лицом к лицу в том самом коридоре.

Дэймар стремительно шел куда-то, с ним группа людей. Сейчас это был неприступный Черный король. Скользнул по ней хмурым взглядом, кивнул и прошел мимо.

Словно вихрь пронесся.

Ведь не хотела же его видеть, так откуда это странное сожаление, как будто он унес часть ее души с собой? Она накручивала себя и сердилась весь вечер, даже читать толком ничего не могла. Понимала, что надо наконец поговорить и выяснить отношения, но решила выдержать характер. Отложила все на следующее утро.

А утром ей сказали, что его не будет несколько дней.

глава 47

Уехал? А она тут с белым платком.

Никогда еще так глупо Ника себя не чувствовала. Решила выдержать характер?

Это было бы смешно, если не так досадно. Весь запал пропал зря, и теперь тоненький червячок сожалений шевелился в груди и отравлял все, за что бы она ни бралась.

А Ника, хоть и старалась не думать, все равно думала об их последнем разговоре. Слова невысказанные не давали покоя и как будто разрывали ее изнутри. Проговаривала их про себя и злилась.

Разве можно так поступать? Постоянно скрывать что-то, манипулировать? Как она вообще может его понять, если он молчит!? А когда говорит, то говорит обидные вещи. Потому что он толстокожий и непробиваемый, и все это его не трогает абсолютно.

Очень хотелось бы прикрыться обидой. Потому это было бы правильно, и она права. Но сквозь все ее доводы просачивалась иррациональное чувство вины, тревога и тоска. А может быть, ей было просто одиноко без этого странного закрытого мужчины.

И тогда она снова злилась.

***

Особенно тяжело дался Нике первый день.

Потом уже ощущалось не так остро.

Зато во время отсутствия его Черного величества молодую королеву, то есть ее, опекали, развлекали и берегли с удвоенным рвением. А Ника чувствовала себя как обожаемый домашний питомец, которого держат в золотой клеточке, или как Барби в своем розовом домике. Потом она, конечно, стыдилась своих мыслей. Ее оберегали и заботились о ней совершенно искренне. Она ведь благоденствие их земли. Но иногда ей просто хотелось заплакать.