Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь!

— Вы правы, — усмехнулся он. — Опустим незначительные подробности семейной хроники. Для нас важны две вещи: во-первых, их потомков раскидало по всему земному шару, от Камбоджи до Кении и от Австралии до Италии. Они приходятся друг другу то ли двоюродными, то ли троюродными братьями и сестрами, но семейные связи полностью растеряли и не видели друг друга многие годы. Питер Лански, внук Льва, осел в Кении, занимался там торговлей и обслуживанием туристов. Организация сафари, посещение заповедников… Его двоюродная сестра Моника, по мужу Картер, поселилась в Австралии, торговала недвижимостью. Один из внуков Николая, Семен Ланский, родился в России, но потом перебрался за границу, где стал Сидни Лэнсом. Ему пришлось помотаться по миру, и в конце концов судьба забросила его в Камбоджу. Какое-то время он держал там тайский ресторан, но потом увлекся петушиными боями, проиграл и ресторан, и многое другое, в конечном счете совершенно опустился, связался с очень подозрительными людьми… Люси Лански, внучка Викентия, жила в Италии, во Флоренции, вышла замуж за синьора Креди, мелкого муниципального служащего, после его смерти устроилась смотрительницей в монастырь Святого Марка…

— Нельзя ли еще короче! — взмолилась я. — Я все равно не запомню всех членов этой семейки!

— Постараюсь. Да, в общем, я уже почти закончил. Остальные Ланские остались в России, двоих вы знаете — это Борис Алексеевич и Иван. Есть еще третий… точнее, был. Это Геннадий Ланский, он жил в Нижнем Новгороде, содержал там небольшой магазинчик непонятного профиля. Но остается еще один представитель семьи, младший сын Викентия, от третьего брака. Александр Ланский, или, как его называют, дон Александр, точнее, дон Александро, которого я только что упомянул, стал крупным деятелем европейской организованной преступности. Не сразу, конечно, в молодости он жил в России, потом каким-то образом перебрался в Западную Европу…

— Тот самый дядя, про которого говорила Алевтина Романовна! — сообразила я. — Вот почему семья про него помалкивала…

— Контрабанда наркотиков и табачных изделий, сеть подпольных игорных домов, торговля живым товаром… целый список уголовных статей, но у него ловкие адвокаты, и посадить его так и не удалось, — продолжал мой собеседник. — И вот еще что важно. Когда во время войны один из Ланских был ранен — он воевал в Италии в составе австралийского контингента, — ранение было нетяжелым, однако его едва спасли. Выяснилось, что у него очень редкая группа крови, четвертая, что само по себе сложно, носителей этой группы в мире меньше одного процента. Но кроме того, в ней присутствуют антигены системы Даффи… Не буду мучить вас лишними медицинскими подробностями, но суть в том, что практически никакая донорская кровь ему не подходила. К счастью, нашли одного из его родственников, из итальянской ветви Ланских, у которого оказалась точно такая же кровь.

— Какое отношение эта старая история имеет к нашим сегодняшним делам? — перебила я рассказчика.

С одной стороны, мне хотелось узнать подробности этого запутанного дела, с другой — я сильно беспокоилась, как там Иван. Этим лишь бы преступников поймать, а что человеку может быть плохо после всех уколов, что всадила ему Инга, они и не сообразят!

— Самое прямое! — услышала я ответ. — Дон Александр тяжело болен. Спасти его могла только пересадка сердца. Так вот, ему можно было пересадить сердце только от кого-то из родственников…

— Господи! — Я не поверила своим ушам. — Значит, все эти разговоры о наследстве были только ловушкой, чтобы заманить Бориса Алексеевича к его родственнику и взять для пересадки его сердце? И после смерти Бориса идет охота за сердцем Ивана? И эта Инга хотела доставить его на самолете как живой контейнер для органов?

— Именно так! — Мужчина кивнул, не сводя с меня глаз.

— Ужас какой! — выдохнула я совершенно искренне. — Да разве это возможно?

— Совершенно с вами согласен! Но умирать не хочется никому, а тем более такому могущественному человеку, как дон Александр. Покойный, — тут же поправился мой собеседник, — жизнь все-таки расставила все по местам.

— Лучше бы она сделала это раньше, — сердито ответила я, — тогда Борис с женой были бы живы!

— И не только они, — согласно кивнул он.

— Но кто же тогда та женщина, которая пыталась убить Ивана?

— У крупных мафиози всегда хватает врагов. Подобраться к дону Александру они не могли, его слишком хорошо охраняли. И тогда они решили помешать его исцелению, убить всех потенциальных доноров. Наняли одного из лучших наемных убийц, женщину-киллера по кличке Стелла. Таким красивым прозвищем она обязана своей привычке оставлять на каждой жертве маленькую красную звездочку, вроде тех, какие в советские времена носили октябрята. Эта звездочка — ее «подпись», фишка. А Стелла по латыни — звезда… И она почти завершила свою работу, убила шестерых родственников умирающего дона…

— А сколько же их всего?!

— По нашим сведениям — семь, то есть Иван — последний, оставшийся в живых. Впрочем, теперь это уже неважно, потому что сердце дону Александру больше не нужно.