Черный квадрат как точка в искусстве

Возможно ли доказать, что сознание человека, строя свою культуру, оправдывает назначенную цель, укажет точно, что причина появления того или иного явления создала осмысленное задание <и что> создавшаяся нужда и необходимость его причины побеждены. Человек ставит при этом условие – впереди всего разум как познаватель и ориенталист <так!>, вся его культура – результат или след ориентации. Но тогда и вся природа – сплошная ориентация. Перед кем же и от каких причин создалась ее культура?

Мне кажется, что в человеке существуют две функции. Одна – беспредметная родовых связей, вне определений причин постижения, заключающаяся в спадении и распадении; и <вторая —> разумная, собирающаяся познать и предвидеть, найти средства, устранить причины путем их познания. На этих комбинациях, которые выражают цель человека, строится культура ориентализма <ориентирования> всей нашей практической жизни. Предполагаю, что и сама цель (во многих случаях причина), вызвавшая причину проявления, вовсе не оправдывается необходимостью общежитейского порядка отношений; в каждом проявлении действительная причинность будет родовая связь, стремление к целому. Это целое в одном случае возможно назвать сознанием (попытка осознать всё как цель организма), т. е. предполагая в нем всё собрание распыленного. Это одно сознание оправдывающее первопричину своего существования. Во втором случае сознание, возможно считать <сознанием> общежития, которое видит в сознании осмысленное действие, оправдывающееся необходимостью общежитейского порядка отношений. Но и в последнем случае признаки существуют первого сознания, т. е. <стремления> собрать для осуществления цели все средства – достигнуть целого – <то есть> единства. А само уже единство как достигнутое собранное достигает спадения всего или распадения родовых явлений элементов.

Итак, причина всего того, что называем проявлением, является родовая связь. (Само слово «проявление» в этом случае не совсем соответствует, ибо, собственно говоря, ничего не проявляется во взаимном родовом слиянии, здесь повторные явления того, что неизменно существовало и будет существовать в вечности их родовой неизменности.) Если мое предположение верно о родовых связях, то возможно мир распределить на родовые связи, и, «познавши» родовое на нашей планете, мы можем познать их во всей Вселенной.

Каждая планета или наш земной предмет человеческой культуры состоят из связи ряда родовых связей, и нет такого предмета – состоящего <только> из одного рода. Целое предмета выражается из известного числа родов – даже если был бы построен стол из одного рода (формальная сторона), то целое его заключало<сь> бы во всей той сумме связей иных родов, которые выражают его целеназначение.

Наша планета есть целое как сумма связанных между собой родов. Что их заставляет соединиться, какие причины в этом участвуют, – трудно предположить. И хочется сказать, что нет причин, ибо видимая причина – не причина, роды при взаимном соприкосновении творят новую причину двуродовых связей, и так без конца <вьется> вереница колец движения.

Что же эта связь родов – утилитарна, целеполезна или нет? В природе не вижу утилитарности, хотя видима как будто в каждом ее творении, ибо в ней как возникает, так и исчезает вес. Так что утилитарность явления и цель в природе не существуют. Так же и в человеческой культуре <они> не существуют, ибо человек – связь природных сумм родов, которого мчит Земля в вихре солнц и планет туда, где нет ни цели, ни утилитарной полезности. Несмотря на все потрясения кулаками и заявления человека о своем всесильном и могущественном «Я», он тоже природная связь, и судьба его в судьбе всего, и выйти ему из целого этой связи нельзя, и «Я» его потоптано в пыли множеств. Он так же форму свою как внешнего изменит в бытии, как и все, и так же сознание его в пути развеется и распадется и вновь сложится, как туман. И если появляются у него потуги к преодолению природы – <то это> простое заблуждение, <поскольку> через то, что преодолевает, стремится присоединиться как родовое целое к сумме сложившихся родов, чтобы оправдать свою беспредметность существования.

Последнее слово припомнило мне, что вся Культура его в сознании представляет борьбу за существование. Какая странная Культура! Она может быть только в человеке, ибо ничто в природе не борется, так как ничто ничего не может побороть, превозмочь. Смена внешней формы и разрушение последней не разрушает рода в его существе. Так все остроумно построено в природе, что ничто разрушить нельзя, видимое разрушение человека совсем не разрушает его существа.

Некогда люди думали, что сожжение какого-либо «еретика» означает полную победу, и доказательство его ереси сожжено; но оказывается, что следующее поколение эту же ересь поставило во главу угла, ибо ересь ни в ком, как <только> во всем существовала, она осталась не сожженной.