Черный квадрат. Мои философские размышления здесь на Камчатке. Том 1

– А я скажу, что это одновременно и его сон, и его интуиция, и его такой напряженный труд, и его невероятные аналитические способности и это всё вместе дало именно такой результат. Так как даже, когда мы спим, наш мозг ни на минуту не прекращает свою работу, а наше сердце сокращается, и дышим мы постоянно, и понятно, мы думаем и мы анализируем, только разве чего-то из-за каких-то туннельных эффектов, да и не видим. И именно в такие минуты, когда внешняя сенсорная информация нам не мешает, и слуховая и та же зрительная, мозг может сам переключить все свои силы на глубокий анализ и новый синтез в результате чего, кому-то затем кажется, что ученый решил задачу во сне. Прежде чем решить такую часто сложную задачу, нужно было в совершенстве знать её условия, прежде чем решить ту никем другим не решенную задачу, нужно было накопить ворох другой информации и только затем всё, сопоставив и проанализировав можно путем синтеза и углубленного анализа уж её ту задачу успешно и так продуктивно буквально в мгновение разрешить.

Лично у меня такое было, когда я писал книгу под псевдонимом Александр Северодонецкий о здешнем ветвейваямско-хаилинском художнике самоучке Килпалине Кирилле Васильевиче и вот уже, накопив материала страниц на 280, а то и даже на все 330 машинописного текста, я не успевал издать её к его 80-летию в 2010 году и сам решил ограничиться небольшим эссе страниц под шестьдесят под названием: «Наш корякский Рембрандт. Мои такие далекие встречи с человеком и художником Кириллом Васильевичем Килпалиным и мои беседы с ним. (Эссе о Человеке и его Времени, о себе и нашем с ним Пространстве)». Эта книга затем через два года была мною издана в Липецке 2012 год в издательстве «Гравис». Из большего меньшее всегда делать проще и легче, как бы обдирая всю шелуху с ореха, когда вдруг, обнажается самое вкусное в нём – ядро его.

И именно в этом коротком эссе мною описаны частые как всегда не такие уж и долгие встречи с заслуженным работником культуры Российской Федерации Килпалиным Кириллом Васильевичем.      В этом эссе я вместе с народным корякско-нымыланским олюторским (алюторским) художником, рассуждал о нашем совместном быстротечном Времени, рассуждал об нас двоих месте, начиная с далекой, мало кому известной его родной Тополевки, что недалеко от национального села Хаилино и от райцентра Тиличики Камчатского края, а также недалеко его родной творческой Тополевки, где прошел основной период настоящего расцвета творчества этого самобытного корякского художника и где он в полном одиночестве творил, и одновременно еще как сам душою своею страдал.

– А уж он, это я точно знаю, долго страдал от непризнания общественностью, страдал от того Времени в, котором он жил да и все мы тогда с ним жили.

– И что при этом важное, что его килпалинские мысли и его килпалинские высказывания совпадали с изложенным 2000 лет до него в писании-писаний в великой и вечной Библии.

На примере нескольких кратких встреч, которых за 12 лет нашей совместной жизни в последние годы творчества К.В. Килпалина было достаточно много, я затем описываю все те свои многочисленные впечатления и те от оказания первой врачебной помощи художнику, после того трагического 1987 года ранения его медведицей и, последовавшем затем небывалом взлете его уникального творчества, когда он уже потерял свой правый глаз в схватке с той сильной медведицей Умкой Большой. А глаза наши, это оказывается самый дорогой инструмент художника и для него, окружающее его Тополевское Пространство и окружающий его Тополёвский Мир становится вдруг полностью плоским, как бы теряя свою особую космическую объемность и всю космическую наполненность тем особым Тополевским объемом.

– Но вот, потеряв объемность окружающего мира, художник ведь свою желто-золотую палитру нисколько не растратил, а еще выше поднимается в своём творчестве, в видении всех окружающих, и написал бы он затем всего бы только одну единственную свою картину «Вынры» или ту же «Аня», уже только с ними, художник был бы в великой истории древнего, прошедшего 4000-летнию историю корякско-нымыланского хаилинского здешнего камчатского народа, который вместе со своими оленями, дающими пищу и кров им, перемещался по берегам богатой реки Тополевки и широкой реки Вывенка. Той могучей по своему нраву реки Вывенка, той его затворнической Тополевки, которые и кормили вдохновением художника, и вдохновляли его здесь многие годы.

При этом сам же художник, долго страдал от безденежья, да и от мизерной оплаты его творческого труда, и как-то в одном из своих писем грозился он работникам культуры, что закопает на Тополевке труды свои – все картины свои.

– И автор эссе без намеков спрашивает: а был ли действительно этот клад Килпалина К.В. и где он спрятан сегодня?