Чёрный лама

– Командор-консул3 Китайской империи, Парциваль де Краон!

В Хрустальный зал тут же вкатился небольшого росточку, кругленький, толстенький человечек с лицом румяным, брыластым и строгим. Строгость ему не шла.

Зато костюмчик сидел – брат Парциваль щеголял в белом френче с воротником-стойкой, на левом рукаве которого выделялся шеврон – щиток с красным «тамплиерским» крестом, а на груди слева – нашивка. Белые форменные брюки были заправлены в высокие сапоги из светло-коричневой кожи, под цвет портупеи. Фуражку-кепи де Краон держал на отлете.

– Брат мой! – воскликнул он, прикладывая ладонь к сердцу. – Прошу великодушно меня простить, задержали дела!

– Ходоки? – неприязненно спросил Голицын.

– Ходоки! – энергично кивнул командор-консул, из-за чего брыли колыхнулись.

Сенешаль-маршал сделал гостеприимный жест: присаживайся.

Рухнув на жалобно скрипнувшее сиденье, де Краон возложил полные, короткопалые руки на стол.

– Тревожные вести, брат мой, – заговорил он озабоченно. – Контрабанда в Китай резко усилилась.

– Мальвара?

– Армаферрит!

Владимир Зенонович крякнул. Если бы речь шла о мальварине, то можно было бы «провентилировать» сей щекотливый вопрос у тех же сирен, через цепкие ручки которых проходит каждый баллон с «супержижей».

Вполне возможно, что в каком-то из подводных поселков нашлись предприимчивые «пучеглазики», сообразившие, как им торговать напрямую, без посредничества сирен и командора-консула Акватии. А вот армаферрит…

Тут некому пенять: все производство суперстали, от выплавки до опта, сосредоточенно в руках Ордена. Выходит, кто-то из своих «шалит»?..

– А сенешаль-визитатор…4 – затянул Голицын. – Он, случайно, никому не повышал квоты, брат мой?

Парциваль прижал к груди обе пухлые ручки.

– Нет, нет! – с жаром воскликнул он. – Без общего решения, без подписи Великого магистра… Что ты, что ты!

Квоты строго ограничены – и России, и Франции, и… и всем! Правда, англичане второй год канючат, требуя добавки…

– Обойдутся! – отрезал сенешаль-маршал.

– И я того же мнения, – поспешно согласился де Краон.

Владимир Зенонович встал, и сделал нетерпеливый жест поднимавшемуся из-за стола Парцивалю – сиди, мол.

Командор-консул упал обратно на стул.

Голицын приблизился к окну, и сгорбился. Неужели случилось то, что виделось ему в самых страшных снах? Неужто зря он молился Господу, дабы Он, в неизреченной силе своей, отвел от Ордена погибель сию, имя которой – утрата единения? Если жажда наживы и преуспеяния овладеет братией, сплоченные ряды Ордена утратят строй – и мир погрязнет в дрязгах…

Владимир Зенонович зябко передернул плечами, поднимая лицо и представляя, как сейчас на щеки и лоб ложатся разноцветные отсветы витражей… Господи, до чего ж несвоевременные мысли!

Он отер лицо ладонями, словно магометанин, совершавший намаз, и мрачно задумался. Китай… Ох, уж этот Китай…

Чертова Поднебесная! Политику Пекина можно озвучить через испанскую пословицу: «Пускай кислое вино, но свое!» Китайцы даже ходоков игнорировали, не взирая на то, обладали ли «попаданцы» опасными знаниями Сопределья, или являлись обычными обывателями – всех «гостей с той стороны» равно высылали в лагеря, раскиданные по самым глухим уголкам Синьцзяна.

С Китаем у Ордена нет договоров, в эту закрытую империю не поставляется ни суперсталь, ни «супержижа» – тамошние паровозы пыхтят на угле. Вот косоглазые и нашли лазейку… С чего бы вдруг?

– А что говорит наш почетный консул5 в Пекине? – разлепил Голицын плотно сжатые губы. – Сунь Си-тао, кажется?

Парциваль поежился.

– Наш почетный консул… – замямлил он. – Его… выслали.

– Что-о?!

– Да, брат мой, – вздохнул командор-консул, огорченно разводя руками. – Этот «Сын Неба»,6 император Цзайфэн приказал Сунь Си-тао покинуть пределы империи в семьдесят два часа.

– Немыслимо… – пробормотал Владимир Зенонович, зажмуриваясь.

– Брат мой… – робко подал голос де Краон.

– Выкладывай все, – устало вздохнул Голицын.

Парциваль поерзал.

– Как я уже докладывал, – начал он официальным тоном, – российские Приморье и Приамурье постоянно наводняются китайскими шпионами… Нигде в России их не сыщешь, главное, разведка из-за Великой стены не показывается даже…

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – пробурчал Голицын, чувствуя, как портится настроение. – Что ты мнешься, брат?

Парциваль решился.

– Эти «шпиёны»… – сказал он, криво усмехаясь. – В отрогах Сихотэ-Алиня они ищут обломок Большого астероида…

Сенешаль-маршал помертвел. Если китайцам повезет, они смогут черпать астероидное вещество – и выплавлять армаферрит… Сотнями, тысячами пудов! С ума сойти…

Воображению Владимира Зеноновича предстал миллион солдат Поднебесной, закованных в кирасы из суперстали, с дальнобойными паропушками и броневозами… Крестообразные тени от сотен паротурбинных бомбардировщиков7 лягут на земли Сибири, Индии, Туркестана… И грянет гром.

– Бож-же мой… – проговорил он дребезжащим голосом.

Де Краон, словно чуя настроение Голицына, продолжил тихо и глухо, словно извиняясь за недобрую весть:

– Брат мой, я уже отрядил верного человека разобраться на месте с этим делом – срочным, важным и тайным.