Черный лебедь

Я понимала, что она собирается убить меня. Эту записку она хотела оставить в моей спальне. Записка лежала в кармане моего плаща. Возможно, она не догадается заглянуть туда. Она думает, что записка все еще лежит в столе в ее комнате. Это неважно. Она напишет другую. В записке объясняется мой страх перед нарастающим безумием. У меня были галлюцинации. Я рассказывала об этом Ребекке Джоэль, Ребекка… они поверят в это. Все будет очень убедительно. Уничтожив парик и одежду, Филлида напишет новую записку. Люди, продававшие тот дом, и миссис Хелман подтвердят, что их предупреждали о моем состоянии. Филлида все тщательно спланировала.

Только зачем? И Роланд… Кем бы он ни был, он был моим мужем.

Я никогда об этом не узнаю, потому что умру.

Филлида подошла ближе, держа в руке пистолет.

Стрелять нужно в упор, потому что моя смерть должна выглядеть самоубийством. Наверняка такие вещи можно проверить.

Теперь… в любой момент. Ее палец был на спусковом крючке. И вдруг Роланд сделал резкое движение и прикрыл меня своим телом. Я услышала два выстрела. Мы с Роландом упали на землю. Я почувствовала на лице теплую кровь… а потом — ничего…

Мне казалось, что я плаваю в каком-то тумане. Чей-то голос произнес:

— Рана женщины не опасна. По всей видимости, задето только плечо.

Я все еще была в конюшне. Кто-то светил фонарем.

— Лучше доставить их обоих в больницу.

— Я услышал выстрелы и бросился прямо сюда вместе со своим работником, — сказал другой мужской голос, — Я Хелман, с фермы. Подумал, что грабители или еще чего.

В следующий раз я пришла в себя уже в больнице и узнала, что наступило утро следующего дня.

В комнату вошла сестра милосердия. Я спросила:

— Роланд… мистер Фицджеральд?

— Он здесь, за ним ухаживают.

— Он не…

Она помедлила:

— За ним тщательно наблюдают.

Что все это значило? Почему Филлида решила убить меня? Я начинала понимать, что оказалась в центре какого-то заговора, совершенно не сознавая опасности.

Роланд тоже был замешан в нем.

Вскоре пришел доктор осмотреть меня.

— Вам повезло, — сказал он, глядя на меня добрыми глазами. — Пуля всего лишь скользнула по коже.

Это скорее можно назвать контузией. Через неделю-другую вы будете в полном порядке.

— А мистер Фицджеральд? — спросила я.

— Мы стараемся, — ответил он.

— Вы думаете…

— Мы делаем все, что можем, — добавил он не вполне уверенно, но многозначительно.

Я поняла, что Роланд очень тяжело ранен. Он принял на себя пулю, предназначенную мне.

Позже меня спросили, кого следует известить.

Я дала им адрес Селесты, Ребекки и Белинды, а потом добавила адрес Джоэля.

При мысли о том, что они приедут ко мне, я ощутила некоторое облегчение.

В конце дня пришла сестра милосердия и села около меня:

— Ваш муж хочет видеть вас.

Я попыталась встать, но она удержала меня:

— Нет, нет. Не пытайтесь вставать. Мы доставим вас к нему. Он… очень плох.

— Он умирает? — спросила я.

— В общем-то, в таком состоянии ему не следовало бы разговаривать, но он очень возбужден, и доктор считает, что в данных обстоятельствах так будет лучше.

— Тогда, пожалуйста, быстрей отвезите меня к нему.

Меня вкатили в небольшую комнату, где лежал Роланд. Он был совершенно не похож на себя.

— Роланд… — сказала я.

Он открыл глаза, и я увидела в них радость.

Я умоляюще взглянула на сестру, и та сказала:

— Я оставлю вас вдвоем. Но всего на несколько минут.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Люси… — улыбнулся мне Роланд. — Дорогая Люси… Ты пришла.

— Конечно, я пришла.

— Мне осталось недолго, — пробормотал он.

Я ничего не ответила. Я взяла его руку, беспомощно лежавшую поверх одеяла, и пожала ее.

Он улыбнулся.

— Вот видишь, я люблю тебя, — сказал он. — Я…А не мог сделать этого.

— Не говори, если тебе больно, Роланд.

— Я должен. Ты имеешь право все знать. Я — брал Фергюса О'Нила.

— Брат? Значит, Филлида — его сестра.

— Мы делали это ради идеи… свободы нашей страны. Мы верили в справедливость нашего дела. Мы все работали на него: мой отец… наша семья.

— Твой отец умер. Ты говорил мне об этом. И он, и твоя мать погибли в железнодорожной катастрофе.

— Нет… нет… Он — один из лидеров нашего движения. Мы, его дети, воспитывались в духе верности идее. Когда Фергюса повесили, мы решили убить тебя.

Отомстить, понимаешь ли, и показать всем, что к нашим героям нельзя относиться как к обыкновенным уголовникам. Они — мученики и должны быть отомщены.

Мы тщательно разработали свой план. Ты богата.

Я должен был жениться на тебе, а потом инсценировать твое самоубийство. Унаследованные деньги перешли бы нам… нашему движению. Нам казалось забавным, что деньги врагов пойдут на поддержку нашего движения. Их собирались использовать для уничтожения других наших врагов.

— Это невероятно…

— Ты ничего не понимаешь, Люси. Мы все, все преданы идее. И я тоже был… до поры до времени…

Это будет не последняя попытка… только без меня.