Черный лебедь

Колокольный звон заглушили звонкие голоса детей. Несколько дней назад муж увез их в Милан, чтобы она могла оправиться от недавних родов. Теперь они вернулись. Эстер спросила себя, с ними ли Эдисон, и позвонила в колокольчик, чтобы позвать горничную: нужно привести себя в порядок, перед тем как дети ворвутся в комнату.

Анджелина вошла и открыла жалюзи, впустив в комнату солнечный свет.

– Синьора хорошо отдохнула? – заботливо спросила она.

– Прекрасно, – ответила Эстер, вставая с постели. – А мой муж?.. – Она не закончила фразу.

– Он приехал. И с ним дети. Он спросил о вас, и я ответила, что вы отдыхаете.

– Как малышка?

– Она быстро растет. Няня взвесила ее сегодня. Малышка прибавила сорок граммов. – Анджелина говорила с такой гордостью, словно речь шла о ее собственном ребенке.

Эстер накинула на себя халат и направилась в ванную.

– Приготовь мне голубое шелковое платье, – распорядилась она. – Я хочу сегодня спуститься к ужину. Пора семье возвращаться к прежним привычкам.

От недостатка кислорода в крови она сильно потела. Дыхание ее было коротким и прерывистым из-за отеков, накопившихся во время беременности. Но ничего, еще месяц, и все вернется к норме. Даже сердце, которое время от времени дает перебои. А пока что нужно терпеть.

Эстер с блаженством погрузилась в теплую воду ванны, намылилась и закрыла глаза. Тут же ее воображение нарисовало ей его лицо.

«Себастьяно», – прошептала она вполголоса, и улыбка мгновенно сменилась слезами.

– Помочь вам, синьора? – заботливо спросила Анджелина, возникнув на пороге.

Эстер плеснула водой на лицо, чтобы смыть слезы, и завернулась в полотенце.

– Дети уже ворвались в вашу комнату, – сообщила ей горничная.

В гардеробной Анджелина помогла ей одеться и причесаться. Эстер слегка припудрила лицо и облизнула губы кончиком языка, отметив про себя, что они уже не выглядят такими бескровными. Она машинально проверила, прямо ли идет стрелка шелковых чулок. С помощью этих привычных движений Эстер старалась отвлечься от снедающей ее тревоги. Потом вошла в спальню.

Эмилиано первым заметил мать. Он бросился навстречу и порывисто обнял ее. Эстер ласково провела рукой по его волнистым волосам. Валли, не замечая ничего вокруг, упоенно рылась в шкатулке с драгоценностями. Неожиданно девочка почувствовала на себе строгий материнский взгляд и с виноватым видом закрыла шкатулку. Подойдя к Эстер, она поцеловала ее в щеку.

– Как прошла неделя в городе? – осведомилась Эстер, с досадой глядя на младшего сына: тот с выражением восторга на рожице прыгал на кровати. – Джанни, слезь с моей кровати, – наконец не выдержала она.

– Мама, я сдал все экзамены, – сообщил ей Эмилиано. – И все на «отлично».

– Я в тебе никогда не сомневалась, – ответила Эстер, довольная сыном.

На красивом лице мальчика появилась бледная улыбка. Он чувствовал себя немного разочарованным, потому что ожидал от матери бурной радости и похвал за свои успехи в учебе.

– И я сдала все экзамены! – воскликнула Валли, требуя внимания к себе.

– И я! И я! – завопил Джанни, который, несмотря на материнские предупреждения, снова принялся прыгать, заставляя скрипеть пружины матраца. – Эмилиано пойдет в первый класс гимназии, а я – в первый начальной школы, – заявил он.

Эстер рассеянно кивнула ему и укоризненно посмотрела на дочь.

– Ты же знаешь, что нельзя рыться в моих вещах, – сказала она.

– Я видела Лолу, – попыталась девочка отвлечь ее от неприятного разговора.

– Не заговаривай мне зубы, – оборвала мать.

– Она маленькая и некрасивая, – упрямо твердила Валли.

– Ты тоже была маленькая и некрасивая, когда тебе была неделя от роду, – объяснила Эстер, смягчившись.

– И такой же некрасивой осталась, – поддразнил ее Джанни, продолжая скакать на кровати.

Валли подошла к брату и влепила ему затрещину. Джанни издал пронзительный визг и, спрыгнув на пол, яростно набросился на сестру.

– Хватит, довольно! – приказала Эстер, с помощью Эмилиано разнимая драчунов.

Потом позвонила в колокольчик, вызывая горничную.

– Анджелина, скажи мадемуазель, пусть немедленно придет и заберет детей, – взмолилась она.

Нескольких минут с детьми хватило, чтобы утомить ее.

– Мадемуазель не приехала, – сказала Анджелина.

– Где же она? – удивилась Эстер.

– Бедняжки Ювет больше нет, – признался Эмилиано.

– Как это – больше нет? – забеспокоилась Эстер.

– Папа выставил ее за дверь. Это случилось в Милане несколько дней назад. Она ушла и унесла с собой пару бутылок бренди из папиного запаса.

Эстер обессиленно опустилась в кресло.

– Боже мой! – воскликнула она с отчаянием потерпевшего крушение, который видит, как уплывает последняя спасательная шлюпка.

Кто же будет следить за этими сорванцами?

– Почему ее уволили? И почему без моего ведома? – спросила она, обращаясь к старшему сыну.

Тот пожал плечами и скорчил гримасу, которая означала, что больше он ничего не знает.

– Где твой отец? – спросила Эстер.

– В гостиной. Ждет тебя к ужину, – ответил мальчик.

– Я сейчас спущусь. А ты пока что уведи этих двоих, пожалуйста, – взмолилась она, глядя на младших детей.