Черный лебедь мирового кризиса

За пределами Европы в VII веке возник еще один проект на библейской системе ценностей — исламский. Он активно развивался в рамках иерархической стадии почти 1000 лет, но переход к имперской стадии в рамках Османской империи практически привел к замораживанию собственного исламского ГП, переходу его в латентную фазу. И только в XX веке попытки «западного» и «красного» проектов разыграть в своих интересах исламскую карту привели к его возрождению в новой редакции, имеющей пока сетевую стадию. Немаловажным фактором оживления исламского глобального проекта стала также демографическая динамика, в результате которой население мусульманских стран стремительно выросло.

Основным качеством исламского проекта является его очень сильная идеологическая составляющая. Связано это с тем, что включенные непосредственно в догматику Корана нормы и правила общежития делают активными проповедниками практически любого носителя проекта. Это существенно отличает его от всех остальных ГП, которым такая активность бывает присуща только на самых ранних стадиях развития.

Отметим, что в Азии существовали и свои мировые глобальные проекты, которые еще не дошли до Европы, вернее не завоевали больших масс сторонников, например буддистский. Но именно по той причине, что сегодня для нас они не особо актуальны, мы не будем останавливаться на этих проектах.

За одним исключением — Китай. Китай стоит на распутье: выбрать путь развития, связанный с поднятием упавшего знамени «красного» проекта, то есть пойдет по интернациональному, проектному пути, либо же оставаться в рамках империи, которую в принципе не будут волновать мировые процессы, напрямую не затрагивающие чисто национальные интересы этнических китайцев и их вассалитет. Многое говорит за то, что коммунизм в его классической форме не является целью Поднебесной. В частности, коммунизм негативно относится к ростовщичеству, а Китай в полной мере адаптирует капиталистический инструментарий, в то время как коммунистическая атрибутика сохраняется только как демпфер преобразования систем.

Пока создается впечатление, что Китай не заинтересован в создании собственного глобального проекта, ни на «красной», ни на какой другой (например, буддистско-конфуцианской) основе, чем существенно ограничивает собственные возможности по контролю над миром.

Но вернемся к историческому обзору. В XVIII веке, практически одновременно с появлением идеи финансового капитализма, в работах социалистов-утопистов появились идеи, которые стали базой для развития «красного» проекта. С точки зрения библейской догматики этот проект был попыткой вернуть запрет на ростовщичество (в форме обобществления средств производства), но идеология и технологические механизмы этого проекта имеют одну важную особенность (по сравнению с предыдущими) — серьезный уклон в социальную сферу, мощное развитие социальных технологий.

Слабым местом «красного» проекта является полное отсутствие мистической составляющей в его практике. Разумеется, в догматике она присутствует («Учение Маркса всесильно, потому что оно верно»). Одно время, на контрасте с проектами капиталистическим и «западным», это было не так заметно, однако по мере заимствования альтернативными «красному» проектами упомянутых социальных технологий этот недостаток стал играть все большую роль. Не исключено, что попытки Сталина реанимировать православие в 40-е годы было связано именно с этим недостатком, но его смерть помешала осуществлению этой стратегии.

«Красный» проект, который в СССР развивался, если так можно выразиться, в достаточно резкой «коммунистической» форме, проиграл (в том числе и по причинам, указанным выше), но не исчез окончательно, а перешел в латентную форму. Резкое падение уровня жизни в базовых странах «западного» проекта после неизбежного и скорого глобального экономического кризиса неминуемо вызовет возрождение социалистических идей.

Кроме того, скорее всего в силу проблем доллара в качестве Единой меры стоимости, человечество (по крайней мере, на время) объективно будет вынуждено всерьез рассматривать возможность возвращения в житейскую практику библейского догмата о запрете на ростовщичество.

Именно здесь самое время вспомнить о феномене «технологической цивилизации». Основная проблема исламского проекта (который явно пытается захватить контроль над Европой и ищет опорную страну для перехода к иерархической стадии) — это полная невозможность отстроить на собственной базе современную технологическую структуру. При этом очевидно, что использовать опыт капиталистического и «западного» проектов он не может — ссудный процент в Исламе запрещен категорически. Но единственный случай в истории, когда технологическое общество было построено без использования ссудного процента, — это СССР, то есть родина «красного» проекта. По этой причине не исключено, что проникновение Ислама в Европу начнет принимать существенный социалистический оттенок, что неминуемо будет коррелировать с подъемом аналогичных настроений в условиях острого экономического кризиса.