Черный лебедь. Романы

Это заставило их сойтись вплотную. Мгновение они стояли, глядя друг другу в глаза. Затем Лич, подняв шпагу острием вверх, проворно отскочил назад. В этот момент острие шпаги де Берни, быстрое как молния, помчалось за ним. Направленное прямо в грудь, оно было отбито вверх и в сторону, но недостаточно быстро. И на правой щеке капитана появилась легкая царапина.

Разъяренный первой раной и еще более тем, что едва не произошло худшее, Лич пригнулся еще ниже, чем прежде. Он тяжело дышал, и лицо его стало серым, за исключением алой полосы, из которой текла кровь.

Он слышал возбужденный шум толпы, и понял, что позор от ранения должен быть стерт. Он был безрассуден и недооценил противника. Надо действовать более аккуратно. Надо утомить эту проклятую глухую защиту, из которой де Берни извлекал свою дьявольскую скорость, а затем попытаться переломить ход поединка. До сих пор он яростно нападал и не щадил себя. Теперь надо оставить это противнику, пусть француз тратит силы в бесплодных атаках. И, словно уступая его желаниям, де Берни стал нападать на него, и его сверкающий клинок был повсюду. Казалось, что он превратился в два, четыре, шесть клинков, нападавших на Лича одновременно. Защищаясь от этой проклятой вездесущности, капитан снова и снова отступал, спасая свою жизнь.

После полудюжины таких отступлений де Берни остановился. Лич, наконец, смог получить передышку. С яростным удивлением и чувством стыда капитан начал понимать, что он, в ком прежние победы взрастили надменную убежденность в собственной непобедимости, встретил настоящего мастера.

Даже не зная о постоянных упражнениях, с помощью которых де Берни обтачивал свое мастерство, Лич начал понимать, что он из-за недостатка практики потерял скорость, и что, будучи слишком уверенным в себе, пренебрег этим единственным способом, которым фехтовальщик может сохранить ее. И в его душу заползло ужасное, парализующее предчувствие поражения и смерти, которое в прошлом он сам с таким злорадством внушал другим. Когда он понял это, его лицо, покрытое потом и кровью, стало серым. В его глазах де Берни прочел отчаяние, говорившее о признании поражения, и испугался, что Лич может бросить шпагу в надежде побудить своих людей вмешаться. Чтобы этого не произошло, де Берни не дал ему времени. Быстро возобновив атаку, он заставил его отчаянно защищаться. Лич продолжал отступать, а де Берни теснил его, дразня и оскорбляя.

- Ты остановишься, наконец, паршивый пес? Или я должен гоняться за тобой по всему острову? Ради бога! Разве ты не называл себя фехтовальщиком? Стой же, дворняжка! Остановись и сражайся!

После такого обращения ярость Лича превысила страх, и он как пантера прыгнул вперед, но только напрасно потратил силы. Де Берни, сделав шаг в сторону, чтобы избежать его атаки, заставил капитана развернуться для отражения ответного выпада.

Быстрота, с которой Личу удалось снова занять позицию, оживила в нем таявшее мужество. Разве это не являлось доказательством его силы и мастерства? Он слишком рано впал в отчаяние. Для этого не было причин. Он может еще успешно бороться. Единственно, что ему надо отбросить, так это надежду на усталость соперника. Ведь нет серьезных причин, мешающих убить француза. Он ведь знает еще приемы. У него, правда, никогда еще не было необходимости прибегать к ним, но теперь он может их применить. Он кое-что покажет этому французу.

Вновь обретя уверенность, Лич стал внимательно фехтовать, пока не получил нужную позицию, последовавшую после парированного удара. Он сделал обманное движение, как бы целясь сверху в горло де Берни, а когда клинок француза пошел вверх, напал снизу. С кошачьей ловкостью он вытянулся в выпаде, будучи уверен, что пронзит француза, потому что нет возможности отразить такой удар, если он хорошо нанесен.

Но едва только Лич после ложного выпада повел шпагу к себе, де Берни тоже сдвинулся с места. Изящно повернувшись влево, он наклонил тело и тоже сделал выпад. Лич, наносивший удар в уверенности, что его ждет успех, на какое-то мгновение потерял равновесие. Теперь, по меньшей мере, ему требовалась секунда для его восстановления. Но этого уже не произошло. Потому что именно в эту-то секунду де Берни проткнул насквозь вытянувшееся тело капитана.

Толпа пиратов издала единый крик, затем наступила тишина. Де Берни, поставив ногу на тело поверженного противника, вытащил из него шпагу и выпрямился, учащенно дыша и вытирая пот со лба.

Стоя над телом Тома Лича он печально покачал головой и, звонко прозвучавшим в тишине голосом, произнес:

- Слишком хороший конец для такого как ты, мой капитан.

19. ГОЛОВА ТОМА ЛИЧА

С последними судорогами жизнь покинула тело пирата. Он лежал на спине, скалясь на голубое небо, похожее на купол из полированной стали. После единодушного крика, сопровождавшего падение капитана, благоговейная тишина воцарилась среди этой буйной толпы. Хотя и привычны они были к сценам насилия и внезапной смерти, однако в быстрой кончине их главаря было что-то, вселившее страх в их буйные головы.