Черный Лебедь

— Но… (Терзаемый подозрениями, майор колебался.) Но неужели мне нельзя слышать то, о чем вы хотите говорить с господином де Берни? Неужто я не вправе присутствовать? Это даже вполне естественно, дорогая Присцилла, если я останусь и объясню…

— Барт, я собираюсь сказать ему то, что вам не следует слышать.

Красное одутловатое лицо майора, только что выражавшее беспокойство, сделалось безразличным.

— Ну, разумеется, Присцилла…

— О, прошу вас, уйдите, уйдите! – нетерпеливо проговорила девушка.

Майор воздел руки к небу.

— Чудесно! Если вы настаиваете… Надеюсь, господин де Берни не станет злоупотреблять положением. И будет помнить…

На этот раз его прервал де Берни:

— Сударь, пока что только вы один злоупотребляете терпением дамы.

Несколько успокоенный его словами, но все еще недовольный, майор направился к двери.

— Если что — я рядом, Присцилла.

— Надеюсь, ничего такого не случится, – ответила она.

Когда майор наконец удалился, девушка отошла от стола и, подойдя к резного дерева рундуку, стоявшему под иллюминаторами, облокотилась на него. Лицо у нее было бледное и взволнованное. Она не смотрела на де Берни, а он, чтобы избежать ее взгляда, отвернулся в сторону и стал ждать, когда она заговорит.

Девушка села спиной к солнечному свету, игравшему яркими бликами в водах лагуны. И наконец спокойно подняла на него глаза.

— Шарль, – бесстрастно промолвила она, – скажите откровенно, почему вы хотите вернуться на Ямайку на другом корабле?

— Хорошо, – ответил он. – Чтобы избавить вас от присутствия человека, который за целый месяц вам, должно быть, порядком надоел.

— И это вы называете откровенностью? Вы играете со мной или просто не хотите считаться с моими желаниями?

Ее вопрос озадачил француза. Опустив голову на кружевное жабо, он принялся ходить из угла в угол.

— Майор Сэндз достаточно ясно дал понять, какими должны быть ваши желания, когда речь идет обо мне.

— Майор Сэндз? – сказала она с легким недоумением в голосе. – Но при чем здесь майор Сэндз?

— Он ваше единственное зеркало.

— Понимаю… – проговорила она. (Потом наступило молчание, но он даже не попытался его нарушить.) – Неужели это имеет для вас какое-то значение? – спросила она наконец.

— Имеет, так как это, наверное, касается вас.

— Это не имеет ко мне ни малейшего отношения.

— Я сказал — наверное… (Он взглянул на нее и печально улыбнулся.) Знайте, Присцилла, майор Сэндз прав, называя меня пиратом.

— Пиратом? Вас?

— Я был им. И это клеймо осталось на мне и посейчас.

— Но я его не вижу. Но даже если б и увидела, то не обратила бы внимание… Вы самый храбрый, самый благородный человек из всех, кого я когда-либо знала.

Лицо де Берни стало серьезным и печальным. Он покачал головой.

— Не мучайте меня, не искушайте! – простонал он.

Она встала и вплотную приблизилась к нему.

— Вы сможете избавиться от мук — если поддадитесь искушению.

— И что потом? – спросил он. – Если мы станем мужем и женой… вы и я… ваш мир…

Она поднесла руку к его губам, не желая слушать продолжения, и промолвила:

— Если мы станем мужем и женой, мой мир станет вашим, и тогда, наверное, мы оба будем счастливы…

— Какую страшную и милую ошибку я совершаю! – сказал он и заключил ее в свои объятия.