Черный лед

– Ты этого не сделаешь со мной! – Я истерически визжала, отчаянно пытаясь вырваться. Руки подонка, сковавшие меня, казалось, вот-вот переломают мне кости. – Ты не причинишь мне зла, Келвин!

Он открыл дверь и швырнул меня на крыльцо. Споткнувшись о порог, я рухнула в снег, зарывшись в него руками.

– Не уходи далеко, – велел Келвин. – Мэйсону плевать на собственную жизнь, но, может, ему не все равно, что будет с тобой. Я позову тебя обратно, как только он скажет мне, где спрятал карту.

– Кэл… – взмолилась я, припадая к его ногам.

Он захлопнул дверь перед моим носом.

Не веря своим ушам, сквозь туман, застилавший сознание, я услышала лязг засова.

Глава 36

Я встала на ноги, отряхивая снег с пижамы. Разум блуждал в тумане, но на более глубоком, животном уровне я механически просчитывала, что делать дальше. Не промокнуть. Найти укрытие.

Я посмотрела на черную стену леса, раскачивавшуюся на ветру. Лес казался одушевленным, населенным призраками, беспокойно шевелящимся.

Ладони, оцарапанные при падении, кровоточили. Я тупо уставилась на них, не понимая, как они могут быть моими руками. Как это могло со мной случиться. Как я снова оказалась на морозе, выброшена на верную смерть. Келвин никогда бы не стал так меня мучить. Я крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза, пытаясь прогнать туман и вернуться к действительности – потому что ЭТО не могло быть ею.

На Айдлвайлд я глядела уже новыми глазами. Теперь он стал огромным и зловещим, как окружавшие его горы, холодным и неприступным, как замок, вырезанный изо льда. Я забарабанила кулаками по стеклу, жадно вглядываясь в тепло. Ветер хлестал кожу сквозь пижаму, а холодные доски крыльца высасывали тепло из ступней.

Келвина я не видела. Мой взгляд метнулся к двери на верху лестницы. Когда Келвин вышвыривал меня на мороз, она была открыта. А теперь захлопнулась. Я рывком вернулась в действительность. Как раз сейчас за той дверью Келвин предлагает Джуду выбор: признаться, где он спрятал карту, или позволить Бритт замерзнуть насмерть.

«Я замерзну насмерть, – подумалось мне. – Джуд не скажет Келвину, где карта. Он хочет рассчитаться с Кэлом за убийство своей сестры и готов пожертвовать своей жизнью ради этого. И моей тоже».

Тяжесть этой мысли вырвала меня из оцепенения. Джуд уже не придет спасти меня. Я одна. Мое выживание – исключительно моя забота.

Я не знала, сколько у меня времени. Час в лучшем случае. Я слишком хорошо понимала, что будет дальше: стремительно теряя тепло, я утрачу подвижность рук и ног. Даже если попытаюсь идти, шаги будут медленными и заплетающимися. Потом начнутся галлюцинации, я стану видеть то, чего нет. Воображу себя сидящей у потрескивающего огня, довольно нежась в его тепле, а сама буду лежать в снегу, все глубже погружаясь в сон, от которого уже не проснусь.

Обжигающий снег просачивался сквозь носки, но я, сжав зубы, рванула через двор, обогнула дом – и в лицо мне немедленно ударил ледяной ветер. У меня заслезились глаза, а мозг завизжал от шока. Пригнувшись, я скорее побежала ко рву.

Ров был такой же неотъемлемой частью Айдлвайлда, как и дом. Корби и Келвин привели меня к нему в мой первый приезд, много лет назад. Мистер Верстеег построил мостик через глубокую канаву, опоясавшую территорию сзади; под ним получился укромный уголок, который Келвин, не особо напрягая воображение, окрестил «рвом». Корби притащила туда большой кусок ковра, сделав укрытие чуть теплее, а Келвин набил досок, соорудив лестницу, чтобы мы могли легко забираться туда и вылезать обратно. В мой последний приезд в Айдлвайлд мы с Корби нашли под ковром тайник Келвина с сигаретами и «взрослыми» журналами и обменяли свое молчание на пятьдесят долларов каждая. Что бы я отдала, чтобы вернуться в прошлое и выдать его с головой!

Стоило мне спуститься в ров, как мое сердце упало. Он не давал почти никакого укрытия. Ковер заледенел в камень, а хитрющий ветер залетал и под мост, терзая меня ледяными порывами.

Было больно дышать: с каждым вдохом в тело врывалась новая волна холода. Я чувствовала себя совсем одинокой: ни папе позвонить, ни Иэна напрячь. А Джуд лежал, распятый на кровати, и Келвин пытал его. Нужно было разжечь огонь, но масштабность задачи казалась неодолимой. Если не получится, никто меня не спасет. Я была совершенно и безнадежно одна.

Привалившись к стене рва, я разревелась.

Пока плакала, на ум пришло странное воспоминание: я, совсем маленькая, выбегаю в холодный день поиграть в салочки с Иэном и его друзьями. Земля обжигает мои ноги холодом, но я не могу заставить себя отвлечься от игры ни на минуту, чтобы сходить за ботинками. Вместо этого просто выбрасываю холод из головы и продолжаю играть. Жаль, сейчас так не получалось: погрузиться с головой в какое-нибудь дело, которое бы отвлекло меня от дикого всепроникающего ветра.