Черный легион

Однако Скорцени от издевок воздерживался. Он сам уже не впервые прибегал к услугам секретных агентов риббентро-повской разведки, открыв для себя ее отменное достоинство: почти все осведомители оказались набранными из высокопоставленных аборигенов. Они были плохими добытчиками секретной информации, зато прекрасно ориентировались в местных условиях, а главное — всегда могли обеспечить надежной явкой или «лежбищем».

Вилла-замок Карпаро архитектора Кардьяни, прятавшаяся в холмистом лесу неподалеку от Витербо, на берегу озера Больсено, являлась именно таким, почти идеальным, «лежбищем»: с потайными комнатами, подвалами и ведущим к глубокому каньону подземным ходом…

Привлекало и то, что хозяин казался абсолютно надежным, насколько вообще можно полагаться на итальянца, связавшегося в юности с коммунистами-подпольщиками, среди которых умудрился каким-то образом стать яростным нацистом, приверженцем Муссолини, а, перелицевавшись в агента итальянской контрразведки, ровно через месяц был завербован одним из секретарей германского посольства в Риме. Насколько может казаться надежным, в представлении офицера С С, любой, пусть даже наиболее проверенный, агент-итальянец.

Узнав о том, сколько молодых мужчин станут его гостями, холостяк Кардьяни предусмотрительно увеличил штат своих служанок с четырех до семи. И когда в первый же вечер Скорцени наведался на виллу, то обнаружил, что она без каких-либо эксцессов и лишней рекламы превратилась в благопристойный международный бордель. Сам Кардьяни, правда, «прелюбодействовал» в это время за чертежным столом в своем кабинете, в башенке, надстроенной над вторым этажом. Но это не мешало заведению благоденствовать.

— Врач-венеролог божился мне, что ни одна из этих девиц никогда не была его пациенткой, — принялся убеждать Скорцени архитектор. — И я подумал, что вашим парням нелишне будет поразвлечься. Врач просто-таки клялся мне, штурмбаннфюрер.

— Относительно своих парней я вам такой клятвы дать не могу, — мрачно охладил его Скорцени. — И ни один врач-венеролог не возьмет на себя этот грех.

— Вас встревожило появление на вилле новой прислуги? Но я решил, что…

— Эта опрометчивость не имеет оправдания, Гергардт, — появление агентурной клички должно было напомнить Кар-дьяни, что расплачиваться за оплошность ему придется не как владельцу виллы, а как агенту.

Само собой разумеется, у всех диверсантов были въездные визы и швейцарские паспорта. Однако Скорцени не хотелось, чтобы кто-либо обратил внимание на необычно большое число гостей Кардьяни. Даже если секретной службе Бадольо станет известно, что все они представляют строительные фирмы и к доктору Кардьяни их привела идея создания совместного предприятия, специализирующегося на возведении ангаров, коллективных гаражей и складских помещений. В Риме, и особенно в Ватикане, ни в коем случае не должны были насторожиться в связи с появлением на вилле Карпаро австрийского инженера-строителя Рольфа Штайнера, ныне гражданина Швейцарии.

— Завтра же запросите по своим каналам дополнительные сведения об этих красотках, — потребовал Скорцени, спускаясь из кабинета-башенки архитектора. — Только не у венеролога, коллега, не у венеролога. И следите, чтобы мои парни получали вина не больше, чем требуется для любовных забав. Коль уж вы не позаботились, чтобы женщин хватало на всех.

— Их и так хватает на всех. В том числе и на вашего адъютанта Родля, которого вы держите на привязи, — скабрезно улыбнулся архитектор, продемонстрировав при этом частокол золотых коронок.

— Он из ордена францисканцев. Эти забавы не для него.

— У меня сомнения лишь в отношении одной из них, — признался Кардьяни. — Но я знаю человека, который не раз бывал с ней. Остальных интересуют секс и деньги. Причем секс — куда больше денег. Лично я расцениваю это как достоинство.

Скорцени посмотрел на архитектора с нескрываемым любопытством. Для него не было секретом, что сам Кардьяни вот уже два года вообще не интересуется женщинами. Как, в таком случае, глядя на то, что происходит в стенах виллы, ему удается сохранять бодрость духа?

18

— Вы — Конрад?

— Вам, князь Курбатов, придется смириться с этим, — голос человека, чья невыразительная тень едва вырисовывалась на разделяющей их ситцевой занавеске, был тверд и звучал с оттенками того явного превосходства, свойственного немцам, уверовавшим, что перед ними славянин-унтерменш или что-то в этом роде.

Курбатов сел на подготовленный для него стул и выдержал длительную паузу, давая возможность агенту повести встречу, инициатором которой он сам и явился.

— Нам уже многое известно о вас. В Берлине следят за вашим походом еще с того дня, когда вы получили на него добро в разведотделе Квантунской армии.

Конрад явно давал понять, что к данной операции японская и немецкая разведки проявляют общий интерес. И что переход его, Курбатова, под крыло немецкой спецслужбы не будет рассматриваться в Харбине как предательство.

— Кого именно вы представляете?

— Вам нужны имена? Нет, довольствуетесь организацией? — не скрывал своей иронии Конрад.