Черный Легион (ЛП)

– Я заберу его голову, – огрызнулся Абаддон. Стоило возникнуть риску, что ему не дадут устроить резню в ближнем бою, как тут же вспыхнул его знаменитый гнев. Я буквально чувствовал, как он пытается снова обуздать это чувство. – Что бы они ни пытались сделать, оно станет бессмысленным, как только мы окажемся на борту «Крестоносца», а взять его на абордаж они никак нам не смогут помешать. Игнорируйте готовые цели, которые они подкладывают нам на пути. Продолжать согласно плану.

Я сделал еще одну последнюю попытку.

– Эзекиль, мы здесь ради грабежа. Мы здесь, чтобы набираться сил, а не истощать их. Мы должны захватить эти корабли для себя.

Пренебрежительный ответ Абаддона оказался пронизан помехами:

– Магистр флота – Валикар. Пусть забирает их или уничтожает, как сочтет уместным. Хайон, мне нужен Сигизмунд. Я чувствую на плече руку судьбы. Это необходимо сделать.

Дальше спорить с ним было нельзя. В каждом слоге, исходившем из его клыкастого рта, кипела виндикта – наша главная сила и наш глубочайший изъян, воплотившийся в Эзекиле, который всегда был лучшим из нас. Я задался вопросом, в какой мере его нерпение является желанием отомстить и прославиться, а в какой – отчаянным стремлением проявить себя в схватке с героем Легионес Астартес, который занял его место фаворита. Любой из воинов Девяти Легионов, кто говорит, будто сражается без ожесточения, лжет.

Было тут и еще кое-что, не связанное с нашими генетически сконструированными телами или сверхъестественной глубиной нашей ожесточенности. Абаддоном двигала куда более обыкновенная жажда. На протяжении всей истории мерилом воина всегда являлась смелость встретиться с врагом, а также то, какие враги пали от его руки. Ну, разумеется, Абаддон желал смерти Сигизмунда.

Я бросил взгляд на Мориану, стоявшую возле пустующего трона Абаддона. У нее не было доступа к воксу, так что она не могла услышать мой разговор, но тем не менее она улыбнулась, когда увидела, что я обратил на нее внимание.

Я ничего не сказал Эзекилю. Сказать было нечего. Связь отключилась, и ее тут же снова перебило дребезжание трясущегося вокруг нас корабля. Снаряды нова-пушек, запускаемые кольцевыми блоками гравитационных импеллеров и спиралями ускорителей, взрывались облаками плазмы размером с небесные тела. «Мстительный дух» прорывался сквозь страшные последствия разрывов, оставаясь все в большем одиночестве – наши корабли сопровождения отставали все сильнее и сильнее. Первоначально мы рисковали их обогнать, когда Ультио агрессивно атаковала, но теперь их по-настоящему оттесняли назад. Мы могли пережить постоянный обстрел из нова-пушек, а они – нет.

– Мы вот-вот окажемся в опасной изоляции, – сказал я, обращаясь исключительно к самому себе.

Улыбку-полумесяц Морианы было не разгадать. Я не мог понять, искренняя она или подлая.

– Имей веру, Искандар, – произнесла она. – Верь в Эзекиля. В этот день судьба на его стороне, а Боги следят за его деяниями. Это его первые шаги к тому, чтобы стать сосудом, куда Пантеон вольет все обещанное.

Я презрительно улыбнулся в ответ на это заявление:

– Я полностью доверяю Эзекилю, пророчица. Кому я не верю и кого ненавижу, так это твоих Богов. Госпожа, если ты считаешь, будто Абаддон когда-то станет для них сосудом, то ты серьезно ошиблась в человеке, которым так восхищаешься.

– Время меняет все, Искандар. Эзекиль обладает уникальным видением.

– От твоей безмятежной самоуверенности у меня к горлу подступает, – подчеркнуто вежливо сказал я ей, – и я тебе говорю, Мориана: ты не видела, какое выражение было у него на лице, когда он вогнал Коготь в тело своего переродившегося отца. Абаддон – это все то, чем не был Гор. Твои Боги могут нас преследовать. Возможно, некоторые из нас даже молятся им в моменты крайней нужды. Но сын никогда не попадет в дурацкое рабство, подчинившее его отца. Чем скорее ты это увидишь, тем скорее поймешь, почему мы следуем за ним.

Палуба вокруг нас затряслась, а Мориана громко рассмеялась.

– Как уверенно ты говоришь о будущем! Ты теперь провидец?

– Я – человек, который знает своего брата.

Сила моего голоса заставила ее побледнеть. Возможно, она заподозрила, что зашла слишком далеко.

Нефертари и Нагваль подошли поближе. Охотница игриво разглядывала свои хрустальные когти, громадная кошка издала низкий клокочущий рык. Я их не звал, но они идеально распознали мое настроение.

– Убрать эту гражданскую с мостика, – велел я им.

Демоническая кошка и крылатая чужая обратили на Мориану холодные взгляды, и та впервые стала выглядеть неуверенной.

– Я в Эзекарионе, – произнесла она, и я невольно засмеялся.