Черный Лотос

– По-моему, Хару не солгала на их счет, – произнесла Рэйко, вспоминая собственные наблюдения.

– Хару созналась добровольно, – настаивал Сано. – Я задержал ее по долгу службы.

– Извини, но это признанием не считается. – Рэйко встала. – Ты так решил, но... – Она глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, а потом сказала вымученно миролюбивым тоном: – Я знаю, ты зол на меня, но не надо срывать все на Хару.

– Ничего я не срываю! – вскричал Сано. Теперь и он встал, рассерженный ее намеками. Выходило, что ссора с женой так задела его, что он стал сажать в тюрьму невиновных! – Я пытаюсь служить правосудию, а ты мне мешаешь!

– Ты стал слишком скор на расправу! Это я пытаюсь спасти тебя от ужасной ошибки!

В комнату вошел Хирата, прижимая к глазу матерчатый комок. За ним, в слезах – Мидори. Они так и застыли, смятенно взирая на Сано и Рэйко.

– Нет, ты все-таки прекратишь вмешиваться в мое расследование и лезть к свидетелям, как сегодня!

– Я вмешиваюсь? – возмутилась Рэйко. – Да я не меньше тебя хочу справедливости, и у меня есть сведения, противоположные наветам врагов Хару. Первосвященник Анраку сказал, что душа у нее добрая.

– Мне он говорил совсем другое, – возразил Сано, вспоминая дневную беседу с Анраку. – Когда я упомянул, что Хару в тюрьме, он сказал, что так будет лучше, и предложил любую помощь, какая понадобится, чтобы завершить расследование.

По лицу Рэйко было видно, что слова мужа глубоко потрясли ее, но оторопь вскоре сменилась недоверием и, наконец, мрачной догадкой.

– Наверное, наш разговор восстановил его против Хару, – произнесла она. – Черный Лотос решил ею пожертвовать ради собственного спасения. Наверняка преступления совершили члены секты, а первосвященник ими повелевает.

Ее непоследовательность вывела Сано из себя.

– Нет, давай разберемся: либо Анраку свидетель защиты, либо злобный убийца. Обоими сразу он быть не может. По мне, он не выглядит опасным. Странноват, но не больше, чем прочие первосвященники.

– Жаль, ты не видел его во время нашего с Кэйсо-ин посещения, – возразила Рэйко.

– Нечего было его посещать, тем более с Кэйсо-ин. Я же велел держаться от нее подальше! Пока я стараюсь, оберегаю нашу семью и хозяйство, ты словно нарочно навлекаешь на нас беды!

Рэйко на миг отвела взгляд и сказала, спешно меняя тему:

– После храма я ездила в Синагаву.

Она поведала про отравленные колодцы, губительный дым, таинственную эпидемию, похищения и взрыв с пожаром в здании, принадлежавшем Черному Лотосу.

– Министр Фугатами считает, что секта затевает серьезные беспорядки. Завтра он собирается говорить об этом с советом старейшин и приглашает тебя на заседание.

– И речи быть не может, – отмахнулся Сано, негодуя, что Рэйко опять пытается втянуть его в "священную войну", ведомую министром. – Если я открыто появлюсь с человеком сомнительной репутации, мое положение в бакуфу будет подорвано и меня вообще отстранят от расследования.

– Сходи, прошу тебя! – Рэйко протянула руки в отчаянной мольбе. – Мы должны пресечь козни Черного Лотоса и найти настоящих убийц!

– Уже нашел, – отозвался Сано и, опережая возражения Рэйко, добавил: – Что бы ни узнал министр Фугатами, он сможет обо всем доложить на суде. Это не обсуждается.

Гнетущую паузу прервал топот маленьких ножек. Все обернулись и увидели Масахиро, семенящего в гостиную. Взъерошенный со сна, в голубой распашонке, он нес в руках маленькую шкатулку.

– Мама, папа, – произнес он и, сияя, загремел шкатулкой. – Играть!

– Не сейчас, – сказал Сано.

Прибежала няня, бормоча извинения.

– Иди спать, Масахиро-тян, будь молодцом.

Но едва няня потянулась к нему, Масахиро отбежал с криком:

– Нет! Хочу тут!

Он сунул пухлую ручку в шкатулку и подбросил вверх пригоршню черных и белых камешков для игры в го. Пока Рэйко и няня ловили ребенка, а тот радостно забрасывал их камешками, Хирата подошел к Сано.

– Прошу прощения, но мне кажется, вам стоит встретиться с Фугатами, – произнес он вполголоса, чтобы другие не слышали. – Если хоть сколько-нибудь вероятно, что Черный Лотос устроил поджог и убийство, будет неправильно отвергать сведения Фугатами до суда. Если Хару невиновна, мы не успеем ее оправдать. Надо изучить все улики заранее.

Хирата был прав, что Сано и признал неохотным кивком. Согласно законодательству Токугавы, большая часть судебных разбирательств завершалась обвинительным приговором, а подсудимые по умолчанию считались виновными. Даже честный и мудрый судья вроде Уэды мог ошибиться из-за стойкой приверженности традициям. Как бы ни был Сано убежден в виновности Хару, он все же горячо желал для нее справедливого суда.

– Все, Масахиро-тян, наигрались – и спать, – сказала Рэйко, беря сына на руки и обнимая, прежде чем отдать няне. – Спокойной ночи.

Наблюдая за ней, Сано нашел еще одну причину встретиться с Фугатами. Рэйко и Масахиро были его семьей, и он должен был удержать их подле себя, даже если для этого требовалось идти на уступки.

Когда Масахиро унесли, Сано сказал жене:

– Я решил появиться на завтрашнем заседании.

– Правда? – Голос Рэйко прозвучал от неожиданности тоном выше.