Черный маг за углом

Колония, в которую перевели Лену, находилась довольно далеко от прежней. На автозаке осужденную Осеневу довезли до вокзала, там закрыли в изоляторе привокзального отдела полиции, где пришлось просидеть целую ночь, дожидаясь прихода нужного поезда.

Нельзя сказать, что все это сильно напрягало Лену. Наоборот, хоть какое-то разнообразие. Можно сказать, туристическая поездка по тюремному кольцу России. Ну да, с комфортом туговато – сначала темный тряский автозак, где даже в окошко на красоту земли русской не полюбуешься, потом твердые нары в провонявшем изоляторе, но зато перевозили осужденных не в собачьем ящике и не в товарном вагоне, а в обычном, пусть и переоборудованном для таких вот пассажиров. Окно там, во всяком случае, имелось, пусть и зарешеченное.

А попутчиц – вот счастье-то – как раз не было. Лена оказалась единственной женщиной в этом вагоне, что не могло не привлечь внимания собравшихся там джентльменов:

– Ух ты! Гляньте, пацаны, какую кралю к нам привели! Ох, я бы ей вдул!

– Иди сюда, красотка!

– Ты глянь, как задницей кренделя пишет! Прям модель!

– …! Не могу! Сержант, на пять минут ее дай нам!

– Пять минут? – насмешливо фыркнула Лена. – Неудачник!

Громкое ржание на какое-то время заглушило страстное ухание перевозбудившихся самцов, которого вполне хватило, чтобы добраться до отведенного Осеневой купе. Или тюремного отсека?

Да как угодно можно было назвать это тесное пространство, главным оставалось одно: там было на чем лежать и окно. За которым мелькали заснеженные поля, леса, деревни, домики станционных смотрителей, перекрытые шлагбаумами дороги, за которыми нетерпеливо переминались с колеса на колесо автомобили.

Обычная, когда-то привычная и казавшаяся порой скучной жизнь…

Ради возвращения к которой Лена готова была на все.

Хотя нет, не на все. Продавать себя, предавая душу, Лена не смогла бы никогда.

А вот тренироваться до изнеможения, превращая изможденное тощее тело в гибкое и сильное, – сколько угодно. И съедать всю порцию баланды, какой бы мерзкой на вкус она ни была, – тоже. И каждую свободную минуту посвящать медитации, все больше углубляясь в свой внутренний мир. И пытаться, снова и снова, порой доходя до грани отчаяния, найти рычаги, кнопки, веревочки – да что угодно! – управляющие ее Силой.

Пока не получалось. Нет, с физической формой все было в порядке – за месяц Лена смогла не только восстановиться, но и улучшить ее. Форму.

Возможно, фамильная реликвия помогала – во время тренировок покалывание энергии в медальоне усиливалось, разгоняя крохотные молнии по телу. А вот активизировать ментальные способности носительницы артефакт пока явно не собирался.

Жадина.

Самцы в своих будках еще какое-то время ухали и подвывали, но охрана их быстро угомонила. Особенно старался начальник взвода охраны, высокий, костлявый лейтенант с на редкость уродливым лицом. Но особо к его внешности Лена не присматривалась – какая, собственно, разница? Глянула, ужаснулась, передернула плечами от отвращения и занялась своими делами: тренировкой, валянием на нарах, задумчивым рассматриванием снежной сказки за окном.

Так что мужской подвиг лейтенанта, отважно угомонившего оскорбительный вой безоружных, запертых за решетками зэков, миновал внимание Лены. Можно сказать – со свистом пронесся мимо нее, как их поезд – мимо железнодорожного переезда.

Осенева просто отключила внимание от происходящего, улетев мыслями в прошлый год. В такую же середину декабря.

Москва уже давно сверкала новогодним убранством, город похорошел и прифрантился, а праздничная атмосфера пузырила настроение.

Они с Ланой тогда вместе бегали по магазинам, выбирая подарки своим мужчинам. Ну как своим – Кирюшку Лана могла так назвать, там без вариантов, а вот насчет Яромира Осенева пока только робко надеялась. Но выбирать ему подарок было так щемяще-сладко!

А теперь и надежды не было. И подарков. И праздника…

Благодаря пачкающим липкой грязью все вокруг выкидышам Тьмы.

Лена почувствовала, как внутри опять закипает гнев. Бесполезная, непродуктивная, выматывающая душу злость. А сгустившаяся за окном ночь только усиливала эти эмоции, проглотив зимнюю сказку.

Девушка села на полке в позу лотоса, закрыла глаза и попыталась угомонить бушевавший негатив.

И в этот момент загремел замок на двери ее отсека. И на пороге появился тот самый уродливый лейтенант, вооруженный бутылкой водки и банкой квашеной капусты.

– Ну что, красотка? – ухмыльнулся офицер. – Соскучилась?

– Эй, крокодил! – заорал кто-то из зэков. – Ты чего это к бабе полез? Нам, значит, нельзя и слова сказать, а сам трахать ее будешь?

– Заткнулись все! – лениво рявкнул лейтенант. – Сивцов, Бурыкин, угомоните там особо ретивых! И следите, чтобы они нам не мешали! Пусть дрочат молча, неудачники! Как ты этого парня приложила, а? – одобрительно подмигнул он Лене, запирая за собой дверь. – Опустила, можно сказать, бедолагу. И правильно, зачем тебе грязные вонючие зэки, когда есть рядом бравый офицер?