Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945

Войдя в помещение штаба, мы обнаруживаем несколько офицеров, столпившихся вокруг командира. Они почтительно слушают и вынужденно выражают свое одобрение его гневу.

Склонившись над картой масштабом 1:100 000, он дает распоряжения.

– Боевая группа Ляйхтернера выдвигается прямо на высоту 604 по руслу высохшего ручья. Взводы под командованием Колдена и Никсена прикрывают боевую группу 2 с юга, запада, севера и востока. Остальная часть роты Колдена идет в обход по долине и атакует в… – он смотрит на часы, – 16.30 с северо-запада.

Карл, стоящий рядом со мной, бормочет:

– Вот так награда. Целый день сбор грибов в лесу!

Через час отправляются бронетранспортеры, а чуть позже мы переходим через нефтепровод, затем пересекаем железнодорожную линию Ростов – Баку. Нам придется ехать минимум 15 километров вокруг небольшой гряды скалистых холмов, что позволит нам застигнуть казаков врасплох слева, в то время как боевые группы поведут фронтальные атаки.

Это скорее мелкая операция, чем битва при Каннах, – при условии, что русские позволят застать себя врасплох. Лично я в этом сомневаюсь.

Полугусеничные бронетранспортеры свернули в опасный каменистый проход, который с трудом можно называть дорогой, но Колден говорит, что проход отмечен красным цветом на карте. Это означает: «Пригоден для прохода транспортных средств». Впрочем, так случается не в первый раз. Так, во время наступления на Киев Верховное командование распространило штабные карты, на которых была отображена сеть прекрасных дорог, существовавшая лишь в воспаленном воображении картографа. Утверждали, что эти карты были вычерчены на самом деле агентами красных, которым, несомненно, хорошо заплатили за труды.

Во всяком случае, эта чертова карта ведет нас в добрую старую неразбериху. Движение все более и более затрудняется, поскольку проход изобилует глубокими колдобинами. Приходится освобождать путь от больших обломков скальной породы, поскольку объехать их не представляется возможным.

В последние несколько минут мы передвигаемся сквозь густой лес. И вот передний бронетранспортер останавливается. Водитель дает сигнал другим, следующим за ним машинам, что дальше ехать нельзя. Мы выбираемся из кузовов и вынуждены признать, что так оно и есть. Проход вдруг сужается, становится слишком узким для наших бронетранспортеров.

Здесь мы попали в пиковое положение, и пути назад нет. Налево – скалы, направо – глубокий овраг, поросший соснами и кустарником.

В подлеске ужасная жара. Лес кишит множеством птиц и насекомых. Война забывается. Вверху, в залитых солнечным светом кронах сосен, цикады верещат бесконечную песню о мире.

С нас, полусонных, стекает пот.

– Черт. Нам нельзя торчать здесь целый день! – говорит Колден, стирая со лба пот.

В отдалении продолжается слабый, глухой шум артиллерийской канонады. Горы между нами и казаками создают непроницаемый звуковой барьер. Но если полагаться на пресловутую карту, мы должны быть сейчас ближе к позициям красных, чем тогда, когда выезжали на операцию.

Одно жалкое подразделение немцев посреди кубанских земель, застрявшее в незнакомом лесу в жутком одиночестве без признака или запаха присутствия какого-нибудь русского, в которого можно было бы вцепиться зубами.

Может, нам попытаться постучаться в дверь какой-нибудь избы, если таковая имеется, и вежливо справиться о дороге?

И как назло нам, эти казацкие свиньи решили преследовать наш арьергард.

Черт бы их побрал!

Между тем остальные подразделения дивизии продолжают продвижение к Большому Кавказу. А мы здесь оказались в крайне дурацком положении.

Колден связывается по радио со штабом полка для получения инструкций. Ответ пришел только что. Полковник приказывает нам двигаться дальше в пешем порядке.

Ну и доля нам выпала! Подразделение СС играет в войну в непроходимом лесу и более того – пешком. Над этим неделями будет смеяться вся группа армий «Юг».

Солдаты с ворчанием выбираются из бронетранспортеров. Проходим подлесок, потому что, посовещавшись с Колденом и лейтенантом Машем, решаем совершить бросок прямо через лес.

Оставляем около десятка солдат охранять бронетранспортеры. Они не очень довольны. Возможно, еще не забыли нападение партизан в Красной.

Меня беспокоит одна мысль. Быстро подбегаю к Колдену:

– Послушай, Колд, все утро говорили о казаках. Откуда они знают?

Голландец, запыхавшийся оттого, что убирает кусок скалы с дороги, останавливается и поворачивается ко мне.

– Что за вопрос, старина? Жара ударила тебе в голову? Разве в дивизии нет офицера разведки? В любом случае никто, кроме этих безумных казаков, не втащит орудия такого калибра на позицию, расположенную на неприступных высотах и в такой короткий срок.

Мы продолжаем набирать высоту, и у меня пропадает желание продолжать разговор.

Выбираемся на подобие пустынной равнины, вдоль которой посвистывает ветер.

Но больше не слышим русской артиллерии.