Черный мел

С самых первых дней их дружбы все, кроме Эмилии, не скупились на бранные слова и непристойности. Каждую ночь они вместе ели, пили и спорили. Часто ругались, но никто не обижался. Разве что Эмилия иногда кривилась, да и то едва заметно. И Чад, наслаждаясь словесными перепалками, чувствовал себя непринужденнее и все чаще вставлял в свою речь «козлов» и «гондонов». Но до сих пор они не ссорились всерьез, предмет спора исчезал со следующей кружкой пива. Каждый понимал: обзывая кого-то, друзья ничего плохого в виду не имеют, просто эмоционально заявляют о своем несогласии. До сих пор они еще ни разу не переходили на личности. И никогда еще всерьез не объявляли кого-то дураком.

Марк вскочил:

— Ну все, Джолион, с меня хватит. Пошел ты, говнюк! — Марк оскалился, как будто выгрызал ругательства из воздуха. — Наш Джолион замечательно ловко управляется с картами, как и со всем на свете! Так вот, ты говнюк. Да, ты, Джолион, хоть ты и изображаешь из себя человека эпохи Возрождения — Джолион-всезнайка, Джолион-любимчик! Ты просто мошенник, вот ты кто! Я прекрасно понимаю, чем ты занимаешься. Ты впариваешь всем свои банальности, красивые, но совершенно пустые идейки, и только делаешь вид, что тебе не наплевать на других. Взять хоть Чада. Можно подумать, тебе не насрать на его мнение! На всей земле нет ни одного человека, которого ты бы втайне не презирал по тысяче неясных причин. И тут же ты вешаешь всем лапшу на уши насчет врожденной порядочности и так далее. Ты просто упиваешься своей властью! А что такое твоя поганая Игра? Все равно что отрывать крылышки у бабочек или травить толстяков. Так что… достал ты меня окончательно. — Марк принялся раскачиваться, как будто хотел получше замахнуться. — Ты, Джолион, самый обыкновенный гад, любишь издеваться над другими. Такие гады есть в каждой школе, они задирают и достают слабых. У тебя не все в порядке с головой. Ты пустышка и притворщик. И когда то же самое сообразит еще кто-то за этим столом, ты дорого за все заплатишь… Джо!

Джолион привстал, но Эмилия нажала ему на плечо и удержала на месте, а сама вскочила и закричала:

— Хватит! Сейчас же прекратите оба! Джолион, не смей ничего говорить! Я серьезно! Ни слова! А ты, Марк, сядь и заткнись, я не шучу!

Марк сел и скрестил руки на груди.

— Слушайте меня! — После этих слов Эмилия слегка притормозила. — Вот что мы сейчас сделаем… мы проголосуем. Да, вот именно. Проголосуем за право вето, предложенное Марком. Каждый имеет право один-единственный раз им воспользоваться. Если мы проголосуем за, Марк, если захочет, воспользуется своим правом сегодня.

Джолион хлопнул ладонью по столешнице:

— Ты не имеешь права, нет…

— Нет, Джолион, имею. Извини, но ты не прав. Сейчас не время для твоих железобетонных принципов, здесь мы имеем дело не с теориями и не с системами правосудия из учебников. Мы все друзья и живем реальной жизнью, где иногда можно и забыть о своей непримиримости. Так что… или ты соглашаешься, или я сейчас же уйду и больше сюда не вернусь.

Джолиону больших трудов стоило удержаться от возражений. Он понимал: если слова слетят с его губ слишком быстро, пути назад уже не будет, и все разлетится на куски, станет неуправляемым.

— Мои принципы тут совершенно ни при чем, — сказал он. — Эмилия, Марк предложил вето, но его нет в правилах Игры. Вот и все. Я только за соблюдение правил и честную и справедливую Игру.

— Джолион, слушай меня очень внимательно, — ответила Эмилия. — Если я сейчас уйду, то брошу не только Игру. Ты понимаешь?

— Отлично, — сказал Джолион. — Голосуйте. Мое мнение вам известно.

Эмилия снова села и ссутулилась. Неопределенность закончилась, лицо ее раскраснелось.

— Спасибо, Джолион, — сказала она. — Итак, Джолион против вето, мнение Марка нам тоже известно, да, Марк? Значит, решать остальным.

— Я как Джолион, — тут же сказал Чад.

— Какой сюрприз! — язвительно заметил Марк. — Вы как братья-близнецы, всегда заодно… А ты, мать твою, его комнатная собачка!

— Помолчи, Марк! — велела Эмилия. — Значит, получается двое за и двое против, а я голосую за вето. И хочу объяснить почему. Для меня важнее всего наша дружба. Каких-то свойств и последствий Игры мы никак не могли угадать заранее. И тут никто не виноват, никто из нас. Если бы мы лучше понимали, чем все обернется, то поступили бы по-другому.

Чад фыркнул:

— Эмилия, каким образом право вето, предложенное Марком, что-то изменит? Он получит еще одно задание, и все вернется туда, с чего началось. Вы просто оттягиваете неизбежное. Доброту и порядочность надо отличать от полной бесхребетности. И право вето, по-моему, совершенно бессмысленно. В конечном счете никому от него не будет пользы.

— Собачка тявкает точь-в-точь как ее хозяин, — сказал Марк.