Чёрный менестрель

— У вас шпионы в городе Хеапе есть? — перебил его маг.

— Разумеется… — ответил Этэватус.

* * *

Второй день в трактире «Золотой осёл» шла пьянка. Вольная рота «Гвардия Валлинора» отмечала начало работы, ведя неравный бой с винным погребом трактира (пока успехи на данном фронте были переменными, погреб лишился пяти бочек красного вина, но и большая часть вольников полегла в нелёгкой схватке). Только трое воинов «Гвардии Валиннора» стойко переносили все тяготы службы — отрядный маг Алак Диргиниус, сержант Билко и сам капитан вольной роты Степан Григорьевич Голушко.

— Мы сидим второй день, — произнёс Голушко, обращаясь к Диргиниусу. — Ребята уже забыли, зачем мы здесь, и пьют не для прикрытия, а от души. Ещё чуть-чуть, и я боюсь, что сам забуду, что это засада, а не банальная пьянка, — немного помолчав, Степан с отвращением посмотрел на красное вино в своей кружке и продолжил:

— Так почему ты, Алак, уверен, что наши многоуважаемые коллеги проследуют именно по этому тракту?

— Потому что в Пасс из Хеапа ведут только две дороги, и одна из них проходит через Аук, — ответил маг, и пояснил:

— Через Аук они не пойдут.

В этот момент в трактир «Золотой осёл» вошёл человек, обутый в

короткие чёрные сапоги. Одет он был в светло-серый упелянд, подпоясанный узким кожаным ремнём, на котором висели длинный кинжал в позолоченных ножнах и большой кошелёк. На голове — серый шаперон с круглыми фестонами. Следом за путником вошли трое в добротных стёганных жаках, тоже серых. Двое из них были вооружены двуручными фальшионами на перевязи, а у третьего на поясе висел короткий меч, за спиной виднелся колчан с длинными стрелами длиной в ярд, в руках он держал большой лук.

Оглядевшись и моментально определив, кто есть кто, вновь прибывший подошёл к столу, за которым сидел Голушко. Убедившись, что Степан его заметил, он произнёс:

— Вы — мастер, капитан вольной роты?

— Ну, я, — произнёс ничего не понимающий Голушко.

— Как дела в Хеапе?

— Стоит, вроде, — машинально ответил Степан.

— Вы привезли деньги?

— Да, всё — как договорились, — вылез маг.

— Можем ли мы увидеть наше вознаграждение, уважаемые мастера? — спросил неизвестный, обращаясь больше к Диргиниусу, и значительно уважительнее, чем при разговоре с Голушко.

— Сперва нужно взглянуть на товар, — жестко заметил маг.

— Вы мне не доверяете, после стольких лет работы на Вас?

— У меня приказ магистрата, — отвертелся Диргиниус.

Человек чуть кивнул головой, один из громил подошёл к двери, открыл её и сделал странный жест рукой. В помещение корчмы вошли ещё двое бандитской внешности и один из них, подойдя, протянул деревянный ларец.

— И? — недоумевающе подняв брови произнёс Диргиниус.

Командир серых поставил ларец на стол, поднял крышку и чуть наклонил, чтобы его собеседникам лучше было видно содержимое. Внутри ларца лежал синий цилиндр длинной около тридцати пяти сантиметров и диаметром около десяти сантиметров.

— Камень Огня, — произнёс серый и уточнил, — синий.

Именно после этих слов капитан вольной роты «Гвардия Валлинора», понявший ситуацию, в которой оказался, встал, схватил одной рукой ларец, а другой, в которой была зажата початая кружка с вином, ударил что есть силы серого капитана по голове и заорал:

— Мочи серых!!!

Находящиеся в изрядном подпитии бойцы «Гвардии Валлинора» поняли приказ своего капитана буквально и стали обливать громил пивом и вином. Самые смелые из бойцов вольной роты подскакивали к громилам сзади и обрушивали на их головы свои глиняные кружки. Это, однако, не дало тех результатов, на которые рассчитывал, отдавая свой приказ, Голушко. Под капюшонами у серых были поддеты кольчатые наголовья, и поэтому вместо того, чтобы рухнуть под ударами, они вступили в драку.

Хотя нужно признать, что на серых подействовала необычность ситуации… Не поняв, что их пытаются ограбить, серые начали отмахиваться от наседающих на них гвардейцев кулаками вместо того, чтобы вынуть оружие и завязать бой. Исход драки решило численное превосходство «Гвардии Валинора». Остававшиеся у коновязи подручные «серого господина» в драку вступили уже под самый конец, но и они уже не могли ничего сделать.

Особенно отличилась единственная представительница прекрасного пола вольной роты. Отобрав у жены корчмаря шаль и завернувшись в неё, любимая племянница Шпикерса (её, как оказалось к общему веселью, звали Хиир — на местном наречии «мышка»), незаметно подкрадывалась к кому-нибудь из «серых» и как бы случайно прижималась к нему филейной частью. После этого корчма оглашалась воплем оскорблённой невинности, и «охальник» получал большим медным блюдом по голове. Если этого «серому» не хватало, то немедленно рядом с ним словно из-под земли возникал Шпикерс и с криком:

— Как ты смеешь лапать невинную девушку!? Негодяй! — обрушивал на голову несчастного массивный дубовый табурет.