Чёрный менестрель

— Что ты тут делаешь? — радостно вскричал Степан. Правда, в голосе его слышалась лёгкая досада, потому что Голушко, как и все украинцы, терпеть не мог делиться своими трофеями.

— Ты не поверишь — убегаю от разъезда, как и ты, — ответил Диргиниус.

— Ты испугался какого-то разъезда? — удивился Голушко и ещё раз посмотрел на дымящийся от файербола труп.

— Проблема в том, что в этом разъезде тоже были маги.

— Враждебный клан? — снова спросил Степан, у которого в голове промелькнули мысли о различных РПГшных играх.

— Можно и так сказать, — иронично ответил Диргиниус и уточнил:

— Пока я на территории южного королевства, мне любой маг враждебен.

— Почему так? — снова спросил Голушко.

— Потом как-нибудь объясню, — ответил Алак и предложил:

— Твой в овраге, мои на земле.

— А почему у тебя два, а у меня один? — обиделся Голушко, глядя, как Диргиниус профессионально обшаривает трупы.

— Так я же маг, — просто ответил Алак…

Глава 3

— Сколько ещё будут продолжаться эти мучения, — тяжело вздохнул Голушко.

Езда на лошади оказалась далеко не столь привлекательной, как это раньше представлялось Степану. Уже третий день, как они, обшарив труппы неудачливого разъезда, двигались на север. Никогда раньше не ездивший верхом Степен болтался в седле, как мешок с картошкой, и чувствовал себя прескверно — ноги дьявольски ныли, и когда Степану приходилось спешиться, он мог идти только враскоряку. Два постоялых двора, где они вместе с Диргиниусом ночевали, произвели на Голушко самое удручающее впечатление. Полуразвалившиеся рассадники клопов, с лоханями вместо ванн и с кучами соломы на полу вместо матрасов, не говоря уже о жутко загаженных отхожих местах на улице, имели только одно достоинство — сносную кухню. К удивлению Степана, набору продуктов позавидовали бы многие московские супермаркеты. Конечно, блюда были местные, но ингредиенты в них оказались знакомыми и весьма разнообразными, что само по себе свидетельствовало об успешно прошедшей эпохе великих географических открытий.

— Не знаю, что такое «эпоха великих географических открытий», — заметил маг на первом постоялом дворе, где он со Степаном ужинал, — но эпоха великих географических закрытий у нас была точно.

— И что была это за эпоха? — спросил тогда Степан.

— Война магов, — ответил Диргиниус. — По легенде вся война заняла меньше часа, а вот последствия её мы расхлёбываем до сих пор…

В этот момент лошадь Степана перепрыгнула через лежащее на тракте бревно, и Голушко, неопытный наездник, судорожно вцепился в своего скакуна руками и ногами, отчего и без того перетружденные мышцы отозвались резкой болью.

— А засады быть не может? — спросил Степан у Алака, оглядываясь по сторонам и видя, что они въезжают в густой кустарник.

— Да какая засада, — проворчал маг, — просто этим трактом не особо часто пользуются — вот и зарастает…

В этот момент неуклонно поднимающаяся на холм дорога достигла наивысшей точки. Степан невольно придержал своего коня. С вершины холма открывался вид на прибрежный город. Собственно, городов было два. Один на побережье, с гаванью. С расстояния около восьми километров Голушко были видны стены без ворот, какие-то корабли в бухте, похожие на большие галеры, да несколько десятков наиболее крупных зданий. Остальное он чётко разглядеть не мог, но по очертаниям догадывался, что прибрежный город по большей части был застроен чем-то средним между складами и бараками.

Второй город лежал дальше от моря. В отличие от приморского города, стены которого образовывали полукруг, этот имел форму пентаграммы. В центре тех двух стен, которые были обращены к Степану, находились большие надвратные башни с широкими арками под ними. С двух сторон арок располагались окованные медью ворота, сверкавшие на солнце, как начищенный самовар. К воротам вели дороги, по одной из которых и ехали Диргиниус вместе с Голушко.

Оказавшись поближе, Степан с интересом начал рассматривать стены. От дороги их отделяли вал и ров, заполненный заболоченной водой. Нижние три метра стены были сделаны из какого-то материала, сильно напоминающего бетон. Приблизительно ещё на три метра вверх лежали большие каменные блоки. Ещё выше, приблизительно на ту же высоту, стены были выложены добротным красным кирпичом. А ещё выше, опять метра на три, шла непонятная кладка. Кирпич в ней соседствовал с камнями, а местами даже с деревом.