Черный мятеж

Они пробрались наверх по осыпавшимся ступеням. Прищурившись от ослепившего ее яркого света, Ольга явственно ощутила запах гари. Вдруг она вскрикнула и отшатнулась. У входа лежал какой-то странный окровавленный предмет. Присмотревшись, она поняла, что перед ней… человеческая нога, одетая в военный ботинок. Она перевела взгляд вокруг. К своему ужасу, она увидела, что платформа усеяна кусками человеческих тел и забрызгана кровью.

– Господи… – закрывая руками лицо, прошептала Ольга.

– Да, на войне бывает и такое, – ответил Мазур.

– Ты так спокойно об этом говоришь! Это же ужас… Меня сейчас вырвет!

– Но ведь ты, живя тут, должна была видеть что-то похожее на это, разве нет?

– Я не так часто выходила из дома! Здесь опасно! Пойдем скорее отсюда!

Они двинулись к краю платформы, к океану, который недавно поглотил отряд африканцев вместе с вертолетом. Сейчас казалось, что океан спит, переваривая свою добычу. Ненасытный океан, спасительный океан…

Волосами Ольги заиграл ветерок, и Мазур еще раз осознал, что она ему нравится. Пожалуй, сильнее, чем это следовало ожидать в такой ситуации. Нежный профиль, слегка шелушащаяся кожа на скулах, пепельно-дымчатый цвет волос, которые сейчас казались почти белесыми…

«Шепот, нежное дыханье, трели соловья…»

Как ее занесло сюда, в эти тропики, в страну, которая по уши погрязла в войне, и конца этой бойне не видно… Что прячется за всем ее напряжением, что она недоговорила? Почему молчит?

Девушка пристально всматривалась в море, пытаясь, как показалось Мазуру, сосредоточиться для прощальной беседы. Офицер не хотел ей мешать, давая возможность прийти в себя.

– Тебе трудно говорить? – наконец решил он сам начать разговор.

– Нет, я просто очень испугалась и не могу собрать мысли вместе, не могу сконцентрироваться. Все разбежалось, – улыбнулась Ольга уголками рта. – Сейчас, сейчас…

Ветерок донес приближающийся звук мотора, и они увидели вдали идущее к причалу судно. Мазур быстрым рывком заставил ее присесть.

– Тихо, не двигайся! Сначала нужно выяснить, кто это! – спокойно сказал он.

Мазур, выдернув из большого нашивного кармана брюк бинокль, вгляделся и вполголоса пробормотал:

– Не могу понять, чей это катер…

К заброшенной башне действительно шел катер и двигался довольно быстро. Трудно было только разобрать, кому он принадлежал. Никаких опознавательных знаков.

– Подкрепление повстанцам? Или это расторопное правительство тоже «село нам на хвост»? – говорил Мазур.

Напряжение Ольги возросло до предела. Она повернулась на другой бок.

– Ну, если случится какая-нибудь заваруха, беги в здание, в то же место! А я останусь! Договорились? – не глядя в ее сторону, негромко говорил Мазур.

Ответа не последовало. В следующую секунду он почувствовал какие-то изменения рядом с собой. Боковым зрением увидел направленное на него дуло пистолета. Девушка резко встала на ноги и, не убирая пистолет, направленный на него, жестко сказала вдруг изменившимся голосом:

– Нет, это я уйду, а ты останешься! Извини, встретимся в другой жизни. Прощай!

В следующую секунду прогремел выстрел. Но его не было слышно за ревом катера, подошедшего уже почти вплотную к назначенному месту. Мазур вниз головой полетел в воду.

Глава 24

Гражданская война для Лагоса – вполне обычная ситуация. Продолжающаяся практически постоянно, она воспитала огромное количество людей, которые не представляют свою жизнь без нее. Многие просто забыли о том, что можно просто мирно трудиться, не слыша автоматных очередей, не видя погромов, пожаров и артобстрелов. Люди во многих районах просто отвыкли от мира.

Война не различала, где правительство, а где оппозиция. Где наемники и убийцы, а где мирные граждане. Особенно в Африке. Особенно в Центральной. Для войны они – только добыча, все эти ничтожные людишки, которых нужно убить.

Лагос трясло словно в лихорадке. Кровавая горячка будоражила людей, делая их похожими на стадо безумных антилоп. Люди уже иногда не понимали, кто и на чьей стороне воевал. Жизнь превращалась в какое-то всеобщее безумие. И иногда казалось, что смерть – не такой уж плохой выход из всего этого ада. Жизнь продолжала существовать в виде инстинкта. Даже не инстинкта самосохранения, а какого-то звериного чутья в поисках безопасного места, какого-то пропитания, которое не даст умереть в следующую минуту.

Джип Краевского уверенно плыл по району, подконтрольному правительству. Хотя контроль правительства в Нигерии сегодня – понятие довольно-таки относительное. В чем и можно было убедиться, глядя на картину разрушения за окном. Но Краевский давно перестал обращать внимание на такие мелочи. Конечно, хочется жить в комфорте не только находясь дома, но и на улице, но ведь далеко не всегда это получается. Идеал – вещь малодостижимая. Когда хорошо идет бизнес, тогда становится не так уж важно, что там, за стеклом твоего бронированного джипа. Даже если этот бизнес – поставка оружия чернокожим воюющим племенам.