Черный монастырь. Книга третья: Аустраберта

Брат Магнус очень мне благоволит; в нём я вижу еще одного посланца Божьего. Такие люди иногда попадаются нам на жизненном пути, и всякий раз этот путь меняет свое направление, и вся жизнь изменяет устоявшееся, привычное течение, когда душа, как оперившийся птенец, с упоением устремляется к небесной синеве.

Да хранит Вас Господь!

Филиберт

Год 653, декабрь

Мой господин!

Будущий год станет для Вас началом нового, длинного и светлого пути. Я это вижу, хотя и заставляю себя не смотреть. Поэтому я знаю только то, что этот путь ведет Вас к морю и что нам еще предстоит встретиться. Как бы я ни приказывала себе не вглядываться в будущее, я не могу не видеть этого: свет очень сильный, от него не закрыться. Да я и не хочу. Вы – человек света.

В прошлом месяце Ула отказалась от груди. Первые несколько дней было очень странно не кормить ее. Внутри была пустота. Я плакала, не могла найти себе места. Если бы она была со мной, всё было бы иначе. Но ею занимались все сестры, как велела настоятельница. Потом я успокоилась, а ночью увидела, что Ула села ко мне на кровать, как большая, и стала со мной разговаривать. Она не произносила слов, но я всё понимала. Я не знала, что это – сон или странное видение. Я до сих пор этого не знаю. Ула сказала мне, чтобы я не плакала. Она – моя дочь, но в другом смысле. Я не всё поняла. Еще она сказала, что теперь мы всегда сможем видеть друг друга, если захотим.

А через неделю ей нашли новую семью. В богатом доме умерла годовалая девочка, и они узнали о нашей Уле. Настоятельница решила, что ребенку нужна мать. Мы видели эту богатую женщину: она молодая и всё время в слезах. Но она взяла Улу на руки и вдруг перестала плакать. Девочка спокойно смотрела на нее, как будто о чем-то раздумывая. Это было очень необычно и даже немного… я не могу найти нужного слова. Женщина сразу же увезла Улу. Я чувствую, что больше мы ее не увидим. Я скажу, наверное, что-то странное: Улу забрали у всех, кроме меня. Вечером того же дня, когда ее увезла богатая женщина, я увидела ее – мне стоило только закрыть глаза. Я еще не спала, просто лежала с закрытыми глазами. Ула была у меня под боком, как в те дни, когда я кормила ее. Она говорила со мной, не раскрывая рта. Она вновь сказала мне, что она – моя дочь и что она всегда будет со мной. Я успела согрешить, посетовав, что ее забрали у меня. Как я была неправа! Теперь я каждый день прошу Господа простить меня. И я чувствую, что прощена.

А к Рождеству я получила радостное известие: отец мой, который весь год хворал и уже не надеялся на выздоровление, снова на ногах. Он еще слаб, но уже прохаживается по саду. Матушка навещала меня, радостная и просветленная. А Вам я могу сказать, что очень просила за него у Господа. И теперь я преисполнена новой благодарностью к Спасителю.

Простите меня за путаное письмо.

Да хранит Вас Господь!

Раба Божья Аустраберта

Год 654, ноябрь

Моя дочь во Христе!

Я давно не писал Вам обстоятельного письма. Я знаю, что моя короткая записка, отправленная весной сразу после отбытия из Боббио, была доставлена Вам, и потому я уверен, что Вы не волновались из-за отсутствия писем. Устройтесь поудобнее, моя госпожа, ибо я собираюсь коснуться многочисленных событий, коими поистине изобилует моя нынешняя жизнь.

Начну с того, что еще зимой я написал Уэну. Честно говоря, делал я это больше из чувства долга, отдавая дань его сану и доброму ко мне расположению. Я ведь и раньше отправлял ему короткие реляции, рассказывая, как продвигается мое послушничество, а позднее – мои путешествия. Но мои письма оставались без ответа, и я уже смирился с тем, что нашему общению (во всяком случае, на расстоянии) суждено носить такой, вполне односторонний характер. И вот теперь, к моей радости и удивлению, я получил от него письмо. Однако мой бывший наставник не был бы самим собой, если бы его ответ был лишен загадочности и туманных намеков. Всё, что я мог понять – это то, что он будет рад меня видеть и с удовольствием изложит мне некоторое заманчивое, по его словам, предложение.

Заинтригованный не столько намеками на это таинственное предложение, сколько самим фактом письма от достопочтенного Уэна, я провел лишь две недели в Леринском аббатстве и всего на пару дней задержался в родной Гаскони, где навестил сильно сдавшую матушку и поклонился могиле отца, после чего отправился на север…

Но всё же я нарушу ход своего повествования и поделюсь с Вами своими впечатлениями от посещения леринцев. Впервые в своей жизни я оказался на острове – и впервые увидел море. Что за могучая стихия! Пересекая горы по дороге в Ломбардию, я полагал, что нет ничего величественнее этих исполинов. Но море всё изменило: я заболел им, и боюсь, что на всю жизнь. Конечно же я вспомнил Ваши слова о том, что мой путь ведет меня к морю! Но я знаю, что это была лишь короткая остановка и что настоящее приключение еще ждет меня впереди. Во мне поселилась четкая уверенность: своим я смогу назвать лишь то, что будет построено моими собственными руками.