Черный мустангер

— Я и не рассчитывал ни на что другое, — ответил молодой Треванио, взбираясь по примеру старого индейца на ветку, — плывя сюда, я надеялся, что нам, может быть, удастся найти какое-нибудь плавучее дерево, чтобы дать возможность переплыть на нем сюда остальным. Я и раньше знал, что, перебравшись сюда, мы все-таки оставались бы в гапо. А как мы выберемся отсюда — я и представить даже не могу, да уверен, что и вы сами еще хорошенько не знаете, как это сделать!

— Мэндруку никогда не отчаивается, даже и посередине гапо! — горделиво отвечал индеец.

— Значит, вы надеетесь, что нам удастся построить плот, на котором можно будет выбраться из гапо?

— Нет, — отвечал индеец, — на это у меня нет никакой надежды, — мы слишком далеко от великой реки. Здесь мы не найдем ни одного плавучего дерева и поэтому не можем сделать плота.

— Так зачем же мы пробирались сюда? Вы же сами сказали, что отправляетесь строить плот!

— За этим не стоило бы плыть сюда. Я никогда и не рассчитывал найти здесь деревья для плота. У меня другое в голове. Я постараюсь найти способ переправить всех и без этого. Следуйте за мной, молодой господин. Надо дальше углубиться в гапо. Старый мэндруку покажет вам, как строят плот без деревьев.

— Ладно! — отвечал молодой человек, — я буду делать все, что вы мне скажете, хотя даже и предположить не могу, что именно вы хотите делать.

— А вот увидите, молодой хозяин, — продолжал мэндруку, снова пускаясь вплавь. — Плывите за мной и старайтесь не отставать! Если я не ошибаюсь, у нас скоро будет материал для постройки плота или для чего-нибудь другого, что может заменить его. За мной!

Мэндруку произнес еще несколько слов, но шум воды от погружения в нее его могучего тела помешал молодому человеку расслышать его слова.

Ричард тоже бросился в воду и поплыл вслед за индейцем.

Путь их пролегал под зеленым сводом такой густой растительности, что лучи тропического солнца почти не проникали сквозь нее. Индеец все время держался впереди, юноша следовал за ним.

Вдруг индеец вскрикнул и затем, остановившись, сказал Ричарду:

— Вот оно! Вот это дерево, которое я искал! О! Да на нем есть даже и сипосы! Что же? Тем лучше, — они нам пригодятся. Тут и веревки и смола, — все вместе. Великий дух покровительствует нам, молодой хозяин!

— Что все это значит? Чему вы так радуетесь? — спросил Ричард. — Я вижу большое дерево, покрытое сипосами, как вы их называете. Только оно ведь зелено и покрыто листьями. Дерево сырое, и я не думаю, чтобы оно могло держаться на воде. Плота-то уж во всяком случае мы не можем из него построить. Сипосы, правда могут пригодиться вместо веревок, но дерево, само по себе, нам не годится, даже если бы у нас и был топор для того, чтобы его срубить.

— Мэндруку не нужно ни топора, ни дерева. Ему нужно другое: ему нужен сок этого дерева и потом сипосы. Бревен для плота достаточно и на сапакуйе, и мы можем набрать их сколько угодно, когда вернемся.

— Вам нужен сок? Но зачем?

— Посмотрите-ка получше на это дерево, молодой господин: разве вы его не знаете?

При этом вопросе молодой человек повернулся к дереву и стал внимательно его рассматривать. Все оно было обвешено, точно фестонами, различными породами ползучих растений, почти закрывавших его. Но после внимательного осмотра Ричард наконец узнал, какое им попалось дерево.

— Конечно, — отвечал он на вопрос мэндруку, — теперь я его узнаю, это seringa — дерево, из которого добывают каучук. Но что хотите вы с ним делать? Уж не собираетесь ли вы сделать резиновый плот?

— Там увидите, молодой господин, там увидите!

С этими словами мэндруку стал взбираться на дерево, приглашая Ричарда последовать его примеру.

Ричард поспешил повиноваться и, ухватившись за лиану, через мунуту был уже на одной из нижних ветвей.

Дерево, на которое взобрались Ричард и мэндруку, было siphonia elastica, из семейства молочайных, или иначе каучуковое дерево Амазонки. Португальцы называют его серинга, под этим названием знал его и Ричард, не раз видевший серингу у себя на родине, в Пара.

Едва успел Ричард взобраться на ветку, как восклицание его спутника, взобравшегося почти на самую вершину дерева, заставило его поднять голову.

— Что там такое, Мэндей?

— Кроме сока и сипосов, я нашел еще кое-что и на обед, молодой хозяин.

— Это хорошо. А то, признаться, я сильно проголодался. Орехи на сапукайе очень вкусны, это правда, но ими не наешься, и я бы с удовольствием съел теперь хороший кусок мяса или рыбы, а после, пожалуй, попробовал бы и орехов.

— Это ни то, ни другое, — возразил мэндруку, — здесь нет ни говядины, ни рыбы, хотя это, пожалуй, будет повкуснее. Я нашел птиц.

— Птицы? А какие птицы?

— Арасы — попугаи.

— О! Попугаи! Но где же они? Поймали вы хоть одного?

— Сейчас! — отвечал мэндруку и, опустив свою руку до плеча в пустоту, образовавшуюся в дупле дерева, вытащил оттуда полуоперившегося птенца, величиною с хорошо откормленного цыпленка.