Черный нарцисс

На экране вновь замелькали машины, и Виктории стало скучно. Она поднялась с дивана, на котором сидела, и, вспомнив о том, что вскоре надо платить за квартиру, полезла в ящик комода. Почти моментально ей бросилось в глаза, что бумаги в ящике лежат не так, как они должны были лежать. Виктория замерла, и, когда она уже готова была предположить ужасное, когда все ее страхи, по выражению средневекового писателя, уже стояли у нее за спиной и собирались впиться ей в мозг, до нее донесся голос Никиты.

– Это я.

– Что? – пробормотала Виктория.

– Я там смотрел… в шкафу… кое-что искал.

Виктория мрачно посмотрела на него. В ее личной иерархии смертных грехов лазанье по чужим вещам стояло на одном из первых мест.

– Что ты искал? – раздраженно и даже не пытаясь это раздражение скрыть, спросила она.

– Ну снимок этого… хахаля твоего… как его… Кирилла.

Виктория хранила фотографии в нижних ящиках, но не это сейчас было важно, и даже не то, что Никита каким-то образом улучил минутку, когда она отошла, и без спроса забрался в ее вещи. Ее почему-то задело пренебрежительное словцо «хахаль» по отношению к Кириллу. Кой черт, какое право Никита вообще имеет копаться в ее прошлом?..

– И что, нашел? – с вызовом спросила Виктория.

– Ты с ним еще встречаешься? – спросил Никита. Теперь он не смотрел на экран – только на нее, и она видела, как блестят его глаза.

– Как ты себе это представляешь, интересно? Он в Италии, и неизвестно, сколько ему еще придется там пробыть до завершения сделки.

Она почувствовала, что ее слова звучат как попытка оправдаться, и поняла, что вечер загублен напрочь. Сейчас начнется сеанс обязательной ревности с последующим разоблачением.

– А, бызнысмэн, – насмешливо протянул Никита, голосом подчеркнув нелепость исковерканного слова. И Виктория поймала себя на том, что ей нестерпимо хочется с ним поругаться – вот прямо сейчас, в это же мгновение.

– Человек на своем месте, – отрезала она. – В отличие от некоторых.

После чего наступила тишина, разбавленная, впрочем, преувеличенно бодрым голосом комментатора из телевизора. Никита отвернулся и стал смотреть в угол, а Виктория – как всегда, когда ей случалось задевать кого-то, – почувствовала укол совести, и то, что вовсе не она начала перепалку, было плохим оправданием.

Гонщик протянул руку и выключил телевизор. Машинально Виктория поглядела за окно и увидела, что снова идет дождь.

– Знаешь, – внезапно сказал Никита, – иногда я жалею, что не сдох тогда, не сгорел заживо. Да.

– Я вовсе не это хотела сказать, – пробормотала Виктория, терзаясь неподдельным раскаянием. «Какого черта я вообще распустила язык?»

– Нет, ты хотела сказать именно это. И вообще все вы говорите мне одно и то же. Что ты, что Вероника, что родители.

О его родителях Виктория слышала не впервые, хотя Никита редко о них упоминал. Судя по всему, они были безнадежные провинциалы, честно проработавшие всю жизнь и потерявшие все сбережения в результате потрясений 90-х. Кроме родителей, у Никиты имелся еще брат, тоже подававший надежды в спорте – до того, как подсел на наркотики. Никита долго пытался его вылечить и в конце концов добился успеха, но нервов, по-видимому, у него эта история отняла еще больше, чем денег. Во всяком случае, Виктория несколько раз слышала от него, что смертная казнь продавцам наркотиков – это хорошо и что в некоторых азиатских странах поступают правильно, расстреливая дилеров к чертовой матери.

– Давай не будем ссориться, ладно? – примирительно попросила Виктория. – У меня из головы не выходит, что пять человек убить, как в моей книге… почти как в моей книге… и никаких следов, никаких свидетелей, ничего нет.

Никита метнул на нее быстрый взгляд.

– И что? Ты собираешься сама во всем разобраться?

– А я должна сидеть сложа руки, по-твоему?

– Нет, но что реально ты можешь сделать? Я понимаю твое желание найти тех, кто на твоих глазах взорвал твоего… – Виктория вся напряглась, и он, очевидно, заметил это, – одноклассника, и что кто-то убивал по твоему роману, тоже приятного мало. Но как ты собираешься его найти?

Виктория немного подумала.

– Для начала осмотреть место преступления… то есть места… начиная с самого первого. Поискать свидетелей, может быть, Антон что-то упустил… Ведь нужно-то совсем немного, Никита! Всего один свидетель!

– Да брось ты, – отмахнулся гонщик. – Про свидетеля я все тебе скажу: даже если он что-то видел и понял, что именно видел, он сразу же постарался все забыть. «Потому что это ненормальная страна, где власти, в любом виде, нет доверия. Ее не уважают и презирают, а власть, замечу в скобках, делает все, чтобы это презрение оправдать». – Он прищурился. – Кто написал, а?

– Ты читал «Призраки забытого лета»? – удивилась Виктория.

– Поздравляю, вы выиграли, приз в студию! Я вообще-то читать умею, к твоему сведению, – отозвался гонщик, вставая с дивана и подходя к ней. – И очень понимаю твое стремление догнать, схватить и расправиться.

– Ни о какой расправе речи не идет, – поспешно сказала Виктория.